Иван Федоров очень четко излагает объективные и субъективные обстоятельства, сделавшие возникновение книгопечатания в России необходимым и неизбежным. Во-первых — это рост потребности в книгах в связи с увеличением церковного строительства по всей, расширяющей свои границы России и особенно в новоприсоединенном Казанском ханстве; во-вторых — неисправность рукописных книг; в-третьих — несомненная полезность книгопечатания, доказанная примером Европы. Литературовед Анатолий Сергеевич Демин пишет: «Ни в одном из известных нам послесловий <…> нет такой непрерывной цепи доводов, туго свернутой в столь небольшом произведении».
Далее Иван Федоров рассказывает собственно о создании типографии, сообщая бесценные для будущих историков сведения: «И тако повелением благочестивого царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии и благословением пресвященного Макария митрополита начаша изыскивати мастерства печатных книг в лето, 61, осмыя тысящи, в 30-е лето государства его. Благоверный же царь повеле устроити дом от своея царския казны, иде же печатному делу строитися. И нещадно даяше от своих царских сокровищ делателем, Николы чудотворца Гостунъского диякону Ивану Федорову да Петру Тимофееву Мстиславцу на составление печатному делу и к их упокоению, дондеже и на совершение дело их изыде».
Однако, казалось бы, просто и ясно рассказывая о начале работы типографии, Иван Федоров задал исследователям еще одну задачу. Дело в том, что в указанной им дате содержится противоречие. «61, осмыя тысящи» представляет собой время от Сотворения мира и означает 1553 год. А «30-е лето государства» Ивана Грозного (ставшего великим князем в 1533 году) соответствует 1563 году. Первым побуждением исследователей было объяснить это противоречие арифметической ошибкой или опечаткой. Такой точки зрения в XIX веке придерживался архимандрит Леонид, а в XX — крупнейшая советская исследовательница А. С. Зёрнова и некоторые другие. Но затем было высказано предположение, что в тексте указаны две разные даты — мастеров начали изыскивать в 1553 году, а Печатный двор был построен десять лет спустя. Таким образом, загадка превращалась в еще одно ценное сведение: Иван Федоров сообщал точную дату начала работы Анонимной типографии. Хотя обе даты написаны через запятую, а после них стоит точка, большинство исследователей сочли возможным пренебречь этим обстоятельством, поскольку в то время еще не были строго установлены правила пунктуации, и точка могла быть использована в качестве запятой.
Однако ряд исследователей — А. И. Некрасов, А. С. Орлов, А. А. Сидоров, Е. Л. Немировский — высказали совершенно другой взгляд на проблему, сопоставив противоречие в тексте с исторической обстановкой, в которой началось печатание «Апостола». 1564 год. Сильвестр в опале и в ссылке, Анонимная типография доживает последние дни. Немировский пишет: «Вместо опечатки следует говорить об умышленно тёмной редакции текста, относящегося к началу книгопечатания в Москве. У Ивана Федорова были веские основания не упоминать о первой московской типографии, вместе с тем он оказался достаточно мужественным человеком, чтобы сказать о своих предшественниках, правда, в завуалированной форме».
Заканчивается послесловие кратким сообщением о датах начала и завершения печатания «Апостола»: «И первее начаша печатати сия святыя книги Деяния апостольска и послания соборная и святого апостола Павла послания в лето 7070 первое, априля в 19 день на память преподобного отца Иоанна Палеврета… Совершени же быша в лето 7070 второе марта в 1 день при архиепископе Афанасии митрополите всея Росия в первое лето святительства его».
Примечательно, что сам Иван Федоров никогда не называл себя первопечатником. «Первее начаша печатати сия святыя книги» означает, что он впервые напечатал именно эту книгу. Действительно, «Апостола» среди изданий Анонимной типографии не было. Хотя можно считать доказанным, что в создании анонимных книг главенствующую роль сыграли именно его талант, мастерство и опыт, сам он считал себя таким же обычным тружеником, как и его товарищи.
Первопечатником называем его мы — благодарные потомки.
ОТЪЕЗД ИЗ МОСКВЫ
Возъярился царь и великий князь Иван Васильевич всея Руси на все православное христианство.
Пискаревский летописец
Второй книгой, напечатанной на Московском печатном дворе, стал Часовник, вышедший в свет 29 сентября 1565 года. Часовник (Часослов) — богослужебная книга, содержащая тексты богослужений, совершаемых в определенное время суток. Но с давних времен Часовники использовались не только в церкви во время богослужения, их охотно читали дома, по Часовникам дети обучались грамоте. Потребность в этой книге была столь велика, что еще до выхода первого издания Иван Федоров начал печатать второе, вышедшее 29 октября того же года.
Вероятно, в это время первопечатник овдовел и сложил с себя дьяконский сан. По церковным правилам овдовевший священник или дьякон должен был отказаться от сана или постричься в монахи, хотя в XVI веке это правило соблюдалось не особенно строго. Так или иначе, в дальнейшем Иван Федоров во всех документах именуется уже не дьяконом, а печатником, типографом или друкарем.
Печатный двор исправно работал, но над Москвой и над всей Россией уже сгущались черные тучи.
В начале декабря 1564 года Иван Грозный неожиданно поднялся и со всей семьей уехал в свое подмосковное село Коломенское. Царя сопровождали его новая жена, черкесская княжна Мария Темрюковна, дети и немногие «служилые люди». Летописец отмечает, что это не был обычный выезд в подмосковную усадьбу: «Подъем же его не тако был, яко же прежде того езживал <…>, и платье и деньги и всю свою казну повелел взяти с собою». Несмотря на зимнюю пору, погода была необыкновенно теплой: целыми днями шли проливные дожди, реки вскрылись, дороги стали непроезжими. Царь две недели провел в Коломенском «для непогодия и беспуты», а затем отправился за сто с лишним верст от Москвы — в Александрову слободу. Месяц спустя в Москву пришла грамота, в которой царь перечислял обиды, якобы нанесенные ему боярами и духовенством, и далее объявлял: «Вследствие чего, не хотя терпеть ваших измен, мы от великой жалости сердца оставили Государство и поехали, куда Бог укажет нам путь».
Царская грамота повергла москвичей в ужас. По словам Карамзина: «Безначалие казалось всем еще страшнее тиранства». Москвичи снарядили депутацию в Александрову слободу, чтобы умолить царя вернуться на царство. Иван Грозный милостиво согласился, но выставил условие: «учинити ему в своем государстве опричнину». Царским указом страна была разделена на две части — земщину и опричнину, и в то время, когда на Печатном дворе печатался Часовник, по Москве уже гуляли опричники — начиналась страшная и бессмысленная война царя против собственного народа.
Опричнина была создана в январе 1565 года. Ее название образовано от слова «опричь» — «кроме». В опричнину входили земли и учреждения, находившиеся не в государственном («земском»), а в личном владении царя. Хотя царь заверил москвичей, что его гнев направлен лишь на изменников, невиновным же нечего опасаться, очень скоро, как писал Карамзин, стало ясно, что «Иоанн предает всю Россию в жертву своим опричным». Отличительным знаком опричников стали привязанные к седлам собачья голова и метла, символизирующие «выгрызание» и «выметание» измены. Пользуясь своим исключительным положением, опричники чинили всевозможные насилия над «земством» — и оставались безнаказанными. В народе опричников с горьким юмором прозвали «кромешниками»
[7].
