Вторая половина XVIII века отмечена участившимися столкновениями чеченцев с русскими войсками, которые проникали все дальше и дальше на Северный Кавказ. В рапорте кизлярского коменданта Куроедова на имя князя Г. А. Потемкина говорится, что в 1757 году во время отправления должности коменданта Кизляра генерал-майором фон Фрауендорфом чеченцы «совершенно вышли из повиновения своим владельцам» и «совсем оказались противными Российской стороне». «За таковые дерзости, — продолжает рапорт, — того же году октября 23 дня велено было их наказать и привесть к должному повиновению».
Экспедиция генерала Фрауендорфа в Чечню была, пожалуй, самой продолжительной. Она длилась несколько месяцев. В представленной в Коллегию иностранных дел докладной Фрауендорф указывал, что «чеченцы явно от подданства Ее Императорского Величества отложились и от владельцев своих отстали и ни в чем их не слушают и, кроме всего вышеписанного, под гребенские городки почти ежедневно чинят подбеги и наводят беспрестанное беспокойство и всячески ищут убивать, пленить и воровать и казачьи городки выжигать хвалятся… а владельцы чеченские по непослушанию тех злодеев бессилием отговариваются и о наказании их просят». Поэтому, отмечал в своей докладной кизлярский комендант, «чеченцам всемерно надлежит учинить наказание». Между тем причиной выступления чеченцев были отнюдь не «шалости», а аресты и ограбления чеченских купцов на торговых путях, захват казаками и солдатами скота в чеченских аулах по Сунже. К этим действиям, о которых постоянно сообщают русские документы, добавилось строительство укреплений на чеченских землях правобережья Терека, которое даже императрица Елизавета Петровна сочла ошибочным и неправомерным актом.
Одобряя инициативу кизлярского коменданта о «наказании» восставших горцев, Коллегия иностранных дел отмечала, что она «в наказании чеченцев за учиненные ими ныне явные противности весьма согласна, ибо подлинно, что тем далее, то они больше продерзости производить не оставят, а притом и другие горские народы к ним приставать могут». Действительно, на помощь чеченцам пришли до двух тысяч кумыков, андийцев и аварцев, которые явились к Чечен-аулу и участвовали в стычках с царскими войсками. В экспедиции против восставших участвовали казачьи войска — Гребенское и Терское семейное, Кизлярская нерегулярная команда князя Эльмурзы Черкасского, грузинский и армянский эскадроны, калмыцкие отряды под начальством Яндыка и Ерембия и не менее 500 человек пехоты от двух гарнизонных полков с полковыми пушками.
О точном количестве всех воинских частей, участвовавших в экспедиции, мы не имеем сведений. Войска были расположены лагерями по обоим берегам реки Сунжи: калмыцкие отряды — на правом, а царские войска — на левом. Хотя в целом экспедиция длилась месяц, основные боевые действия ограничились одним сражением с чеченцами, которое произошло 24 апреля 1758 года. По неполным данным, в сражении было убито два солдата, и еще шестеро позже скончались от ран; потери горцев неизвестны. За время похода царские каратели сожгли несколько чеченских аулов, угнали скот и уничтожили посевы, обрекая население на голод.
Несмотря на поход Фрауендорфа, чеченцы продолжали выступать против русских войск и своих владетелей. В 1770 году генерал-майор де Медем, назначенный накануне командующим войсками Кавказской линии и одновременно инспектором, дважды ходил «наказывать» чеченцев, которые «никак своего буйства не оставляли». Примерно то же самое говорил о походе генерала де Медема в Чечню в 1770 году известный знаток Кавказа П. Г. Бутков. Он, в частности, отмечал: «Сей первый поход против чеченцев, в коем употребленная умеренность не могла их привести к раскаянию, но поощряла только к вящим преступлениям, и они от буйства своего не отстали».
В 1774 году после генерала де Медема инспектором Кавказской линии был назначен генерал-поручик Якоби, при котором был также совершен ряд походов против чеченцев. Та же картина повторилась и весной 1783 года при командующем войсками на Кавказе генерал-поручике П. С. Потемкине, когда войска для усмирения чеченцев были двинуты одновременно с запада, от Карабулака (Арштхой), и с севера, через Ханкальское ущелье. Так, против селения Атаги выступил полковник Кек с тремя батальонами пехоты, 12 орудиями, двумя эскадронами легионеров и 1150 линейными казаками. В Карабулак был отправлен майор Рик с батальоном пехоты, эскадроном драгун и сотнею казаков. Полковник Кек со своим отрядом 3 марта выступил против Атагов и сжег их, а заодно и соседнее селение Алды — родной аул Мансура. Заранее покинувшие оба аула горцы попытались дать бой царским войскам, но из-за неравенства в вооружении отступили, понеся серьезные потери.
В конце сентября 1783 года генерал-поручик П. С. Потемкин вновь снарядил несколько отрядов в Чечню для наказания восставших атагинцев, а также жителей некоторых других равнинных сел, которые не желали повиноваться царским властям и давать им аманатов (заложников). Так, из Малой Кабарды отряду генерала Самойлова (из шести рот гренадер, двух батальонов егерей, двух эскадронов драгун, одного Донского казачьего полка с четырьмя полевыми пушками) было приказано наступать мимо жилищ чеченцев-карабулаков к селению Атаги. Сам же генерал Потемкин в это время с двумя пехотными полками, егерским батальоном, 4 эскадронами драгун и 900 казаками выступил из Наура к Ханкальскому ущелью.
В задачу Потемкина входило, отвлекая наступательным маневром местных жителей, дать возможность и время отряду Самойлова незамеченным проникнуть в селение Атаги и сжечь его — уже во второй раз за полгода. 3 октября отряд Потемкина перешел реку Сунжу и остановился у Хан-кальского ущелья, ожидая приближения отряда Самойлова. Однако Самойлов при движении с запада был встречен на пути сопротивлением чеченцев из селения Гехи. Потемкин в это время продолжал отвлекать чеченцев у входа в ущелье Хан-Кала, а потом атаковал их в самом ущелье. 6 октября в ущелье вошли два батальона пехоты под командованием полковника Пиери. Перестрелка длилась 12 часов. Чеченцы первыми отступили из ущелья. Следует отметить, что накануне этого сражения в Ханкальском ущелье российскими отрядами был вырублен лес, чтобы войска свободно могли передвигаться, перестраиваться и вести бой. В это время генерал-поручик Потемкин послал в ущелье для соединения с Самойловым четыре гренадерские роты и 300 казаков. Чеченцы, беспрепятственно пропустив вперед царские войска, внезапно напали на отряд Потемкина с гор, покрытых лесом, но были отбиты. Тем временем Самойлов, пробившийся с запада Чеченской равнины к Аргуну, захватил селение Атаги и, отбиваясь от сопротивлявшихся чеченцев, пошел к Хан-Кале для соединения с Потемкиным. В этом сражении со стороны царских войск было убито 18 и ранено 49 человек.
Незадолго до этих грозных событий Ушурма вернулся из горной обители, где чистый муж Цани Стаг учил юного отшельника служению Господу и пониманию Корана. Мы не знаем, принял ли он участие в столкновении своих земляков с царскими войсками, но все случившееся глубоко повлияло на него. Если в его душе и жило стремление удалиться от мира и, подобно своему наставнику, проводить жизнь в молитвах и размышлениях, то в этот момент оно отступило на второй план. Разорения и насилия, чинимые незваными пришельцами, вызвали у молодого чеченца, как и у многих его земляков, гнев и желание отомстить. Ушурма с детства внимательно прислушивался к беседам стариков, набираясь у них мудрости. С каждым годом старики все больше говорили о притеснениях со стороны русских войск и о том, что рано или поздно они захватят весь Кавказ. Быть может, еще тогда у него зародилось желание противостоять этой угрозе и защитить вековую свободу чеченцев. Но, без сомнения, именно осенью 1783 года это желание преобразилось в четкую программу действий.
