Волнения среди кавказских народов тем временем не утихали. Турецкие власти морально поддерживали их сообщениями о приближении к российским границам большого турецкого войска и скором выступлении свежих воинских отрядов. Слухи эти весьма подбадривали горцев осенью 1790 года. Еще 23 августа генерал-майор Савельев сообщал кизлярскому коменданту Грызлову, что специальный человек, наблюдавший за селением Алды, известил его о том, что посланный из Андреевской деревни в Анапу сын узденя Бамат-Хаджи Бакер привез письма. Посланец этот уверял горцев, что Батал-паша с сильным корпусом турок и артиллерией движется к Кубани и кабардинцы готовы присоединиться к нему для набегов на российские укрепления. «Потому все чеченцы, — писал Савельев, — принимая сие за правду, без изъятия готовятся на скопища… и что все их наклонение есть при случае впасть к Кизляру».
Через месяц тот же Савельев доносил Грызлову, что прибывшие из турецкого лагеря восемь чеченцев известили своих земляков о приближении турецкого войска к Кубани и о том, что пришло время «создания сборищ для набега в российские селения». Командованием на Кавказской линии были сформированы три наступательных отряда во главе с генерал-майорами Германом и Булгаковым, а также бригадиром Матценом. Командиру Кубанского егерского корпуса генерал-поручику барону Розену и войсковому атаману Иловайскому было приказано совершить экспедицию за Кубань против адыгов.
28 сентября 1790 года турецкое войско перешло на правый берег Кубани и двинулось в Кабарду. Батал-паша рассчитывал разбить русские войска и занять крепость Георгиевскую, где к нему должны были присоединиться кабардинцы. Житель Девлетгиреевской деревни Байрам Исламов сообщил полковнику Таганову, что из Алды накануне вечером «выехала партия во сто человек, взяв с собою для переправы три каюка… да сверх того собирается еще и на реке Сунже партия в самом большом количестве». Генерал-майор Герман с отрядом около трех тысяч солдат пошел навстречу туркам, стремясь преградить им путь в Кабарду. К отряду Германа присоединился бригадир Беервиц. Герман просил генерала Булгакова также оказать ему помощь и выйти навстречу, не ожидая его прибытия.
29 сентября русские приблизились к лагерю Батал-паши, расположенному на реке Тохтамыш. Несмотря на то, что силы турок были значительно больше, генерал Герман решил атаковать. 30 сентября в восемь часов утра, разделив отряд на пять колонн, он двинулся к Тохтамышу. Авангард из 700 человек, с двумя орудиями, под предводительством майора князя Орбелиани первым вышел из лагеря. Он имел задание спешно занять высоту на вершине горы Подбаклеи и удерживать ее до прибытия основных сил. Как только горцы заметили команду Орбелиани, они бросились в атаку на фланкеров и казаков. Атака была отбита, и войска Орбелиани заняли высоту над рекой Тохтамыш. Колонна бригадира Матцена и отряд егерей бригадира Беервица, шедшие следом, также заняли господствующие высоты. Почти одновременно с русскими войсками к этим высотам подошли турки во главе с Аджи-Мустафа-пашой.
Разгорелась ожесточенная битва. Кавалерийский отряд полковника Буткевича отбил атаку черкесов, и генерал Герман отдал приказ колонне егерей во главе с бригадиром Беервицем атаковать левый фланг турок, а мушкетерской команде полковника Чемоданова — правый. Беервиц встретил сильное сопротивление со стороны турок и горцев, но подоспевший ему на помощь полковник Муханов своей неожиданной атакой совершенно расстроил оборону турок, и они стали отступать по всей линии. Русские войска, преследуя отступавших, ворвались в их лагерь.
В сражении у реки Тохтамыш (близ современного города Черкесска) русские войска полностью разгромили турок, завладели тридцатью орудиями и захватили в плен самого командующего Батал-пашу. После сражения генерал-поручик барон Розен переправился со своим отрядом через Кубань и, пройдя более пятидесяти верст между реками Шекупса и Пчаса, предал огню селения адыгских горцев. Не надеясь больше на помощь турок, закубанские народы покорились. Барон Розен стал приводить адыгских мурз к присяге и брать у них аманатов. Ногайцы, которые кочевали по реке Лабе, попросили у царских властей разрешения переселиться на правый берег Кубани и вскоре в числе двух тысяч семейств были отправлены в российские пределы. После этой экспедиции войска 2 ноября 1790 года возвратились на линию.
Согласно сведениям, доставленным в это время русскими разведчиками из селения Алды, Мансур в это время приезжал в Чечню и убеждал соплеменников продолжать борьбу с Россией. Старшина Гребенского казачьего войска Фролов специальным рапортом на имя полковника Таганова доносил, что прибывший к нему из-за Терека человек по имени Ломик сообщил, что «Ушурма из Алды с пятнадцатью человеками из лучших людей отбыл в Тарки к Дженгутайскому Ахмет-хану для соглашения сделать сборище с тем, чтобы дженгутайцы со своей стороны, а чеченцы с другой, соединясь, напали на Кизляр». Вероятно, Мансур перебрался из Анапы в Чечню несколько раньше, чем об этом узнала российская администрация на Кавказской линии. Он рассчитывал на то, что одновременно с возобновлением турками военных действий против России он сумеет поднять горцев.
Новый командующий Кавказским корпусом генерал Булгаков был очень озабочен энергичными действиями Мансура по мобилизации чеченцев и дагестанцев для нападения на Кизляр и другие укрепленные пункты. Он потребовал от генерал-майора Савельева разведать, где находится в данное время «возмутитель Ушурма», есть ли при нем вооруженные сторонники, и если есть, то «куда его намерение с ними выступить и не присоединились ли к нему войска Ахмет-хана Аджия и шамхала Тарковского».
На исходе 1790 года ничем себя особо не проявившего генерала Булгакова сменил на посту командующего войсками 48-летний генерал-аншеф Иван Васильевич Гудович. Ему приказано было срочно выехать на Кавказскую линию и приложить особое усердие к «открытию самой ранней кампании на Анапу, дабы истребить сие гнездо турков, положить навсегда предел беспокойствам, которые Порта, подкупая и подущая закубанцев, в том крае производила».
Чрезвычайно важное значение, которое имела Анапа, объяснялось ее выгодным положением на северо-восточном берегу Черного моря. Кроме того, что в Анапе находился сильный турецкий гарнизон, из этой крепости постоянно велась религиозная и политическая пропаганда, побуждавшая номинально подвластные Турции закубанские народы к враждебным выступлениям против России. В конце января 1791 года генерал Гудович прибыл в Георгиевск и стал готовить войска к походу против Анапы. Генерал значительно усилил полевую артиллерию, пополнил транспортные средства для установки понтонных мостов, увеличил количество подвижных магазинов. Было исправлено снаряжение, обмундирование войск, приведены в порядок обозы, накоплены необходимые припасы.
Пока шли приготовления к походу, турки по-прежнему пытались всеми силами поднять против России мусульманское население края. В марте 1791 года султан вновь разослал фирман, в котором осуждал тех мусульман, кто окажется в бездействии в войне «правоверных» с «беззаконниками». Мустафа-паша из Анапы уверял горцев, что им собрано огромное войско. Он обещал в скором времени доставить деньги и требовал аманатов от кабардинцев. Шейх Мансур, который находился тогда в Анапе, рассылал собственные воззвания к горским народам, призывая к решительной борьбе с русскими. «Изъявляю вам искреннее почтение мое, — писал Мансур, — и советую очистить сердца ваши от пороков и ходить путем истины, по закону Божию. Ополчайтесь против беззаконных и мужественно наступайте на них. Я знаю достоверно, что война русских уже страшит; собираю теперь силы; и после прибытия сюда войск правоверных начну наступление на русских. Не бойтесь угроз их. Настало уже время ослабления беззаконных и торжества мусульман».
