Идея о том, что отдельные изображения, знаки и буквы могут быть запечатлены на бумаге с помощью печати, впервые возникла, скорее всего, в V веке. В VIII веке у китайцев, японцев и корейцев было широко распространено печатание целых книг с использованием деревянных или каменных блоков с вырезанными на них изображениями, что привело к некоторым удивительным событиям. Так, около 770 года японская императрица Шотоку положила конец 8-летней гражданской войне, приказав изготовить миллион печатных молитв, которые должны быть свернуты и вставлены в маленькие пагоды размером с шахматную фигуру. В течение шести лет их изготовлением занималось 157 человек. А в Китае в X веке был напечатан целый буддийский канон из 130 тысяч страниц. Тяжелый труд по вырезанию десятков тысяч страниц, а также печати с отдельными символами привели к следующему шагу – книгопечатанию подвижными литерами.
Согласно китайской легенде, бумагу изобрел императорский советник Цай Лунь в 105 году.
Это изобретение приписывают некоему Би Шэну, жившему в XI веке. Идея Би Шэна заключалась в следующем: символы вырезались на мокрой глине (в зеркальном виде) и высушивались. Затем он брал нужные символы, вставлял их в рамку, смачивал чернилами и отпечатывал на ткани или бумаге. Возможно, это было не слишком эффективно, поскольку символы, нарисованные на мокрой глине, вряд ли соответствовали высоким стандартам китайской каллиграфии, тем не менее вскоре данный принцип был усовершенствован: каллиграфы рисовали зеркальные буквы на мягкой бумаге, затем она приклеивалась к деревянным блокам, на которых должны быть вырезаны символы. Далее этот принцип был расширен до изготовления металлических литер: с помощью деревянных блоков делали оттиск на песке, который использовался в качестве литейной формы для бронзы, меди, олова, железа и свинца. В результате получался набор тонких литер; их можно было вставить в форму, с которой затем делали отпечаток. Но, вероятно, ни один механизм не мог справиться с десятками тысяч символов, пока в прошлом веке не появились сложные прессы.
Вероятно, благодаря тому что адаптированный вариант китайского письма содержит меньшее количество символов, корейцы переняли идею использования данной техники и стали первым народом, применившим подвижные металлические литеры, в 1234 году напечатав 50 томов «Обязательных ритуальных текстов прошлого и настоящего». Этот метод применялся, но не был революционным по причине своей чрезмерной трудоемкости. Необходимость найти нужный символ среди более чем 40 тысяч, а затем сделать отпечаток не позволяла ускорить работу. Единственное преимущество данного способа – единообразие, но этого было недостаточно, чтобы заменить традиционную каллиграфию.
Книгопечатание подвижными литерами приписывают некоему Би Шэну, жившему в XI веке.
Основная проблема заключалась в отсутствии системы письменности, которую можно было приспособить к механическому применению. Китайцы, а также японцы и корейцы, заимствовавшие китайскую письменность, не могли изобрести пресс, подобный тому, который создал Гутенберг, потому что их система письменности была слишком сложной.
* * *
Тем не менее Гутенберга могли опередить. Как ни удивительно, но сделать это были способны пресловутые разрушители цивилизаций – монголы. Чингисхан начал завоевание Китая в 1210 году, а его наследники завершили эту миссию 70 годами позже. За это время монголы создали величайшую империю за всю историю, соединив побережье Тихого океана с Восточной Европой с помощью на удивление эффективной конной курьерской системы и купцов, которые благодаря монгольскому покровительству могли без проблем путешествовать по Великому шелковому пути.
На достаточно ранней стадии экспансии монголы заимствовали два важных элемента, которые могли способствовать развитию книгопечатания.
• От китайцев они переняли ксилографию и бумажные деньги, которые использовались в Китае начиная с X века. Первые монгольские банкноты появились в 1236 году благодаря системе, разработанной внуком Чингисхана, Хубилаем. Марко Поло описал эту систему следующим образом: «Он приказывает им брать кору определенного дерева, шелковицы, листьями которой питается тутовый шелкопряд, – этих деревьев так много, что в некоторых местностях только они и растут. Они берут тонкий белый луб, или подкорье, находящееся между древесиной и толстой внешней корой, и из него изготавливают нечто напоминающее бумажные листы, только черного цвета. Затем эти листы разрезают на части различных размеров». Так создавались деньги, которыми пользовались народы от Кореи до Индии.
• Около 1204 года у одного из подчиненных народов – уйгуров – монголы заимствовали письменность, существенно отличающуюся от китайской, – алфавитную систему.
Таким образом, монголы невольно принимали участие в процессе, начавшемся за 3400 лет до этого, когда древнеегипетское сообщество иммигрантов из Ближнего Востока впервые начало упрощать систему иероглифов и пришло к революционному открытию – алфавиту. Гениальность алфавита (необязательно латинского, а любого), принципа, лежащего в его основе, состоит в том, что в нем используется определенное количество символов – обычно от 25 до 40 – для представления полного диапазона лингвистических звуков (а также, например, беззвучное накопление сил, позволяющих получить небольшое придыхание, в частности перед произнесением латинской буквы p). Удивительная эффективность алфавита заключается не в прямом соответствии звуков и символов, как иногда утверждается, а в его совершенности, гибкости, возможности записывать любую речь с помощью простого приспособления – одних и тех же знаков. Подобно языку, алфавит настолько легко запечатлевается в уме ребенка, что вскоре его использование становится автоматическим, подсознательным, не требующим анализа. Поэтому, когда взрослый человек пишет, он думает об использовании алфавита не больше, чем о грамматике во время устной речи.
Эффективность алфавита заключается в совершенности и гибкости, в возможности записывать любую речь с помощью одних и тех же знаков.
Благодаря сочетанию универсальности и простоты алфавит обладает существенным преимуществом по сравнению с другими системами письменности, предшествовавшими ему или развивавшимися параллельно с ним, такими как месопотамская клинопись, египетские и китайские иероглифы. В этих системах записывались не буквы, а слоги, которых в каждом языке существует несколько тысяч: в этом и заключается сложность. Несмотря на то что слоговые системы потенциально обладали не меньшей эффективностью для передачи информации, чем алфавитная система, они представляли собой сложный интеллектуальный продукт, изобретенный элитой – жрецами и бюрократами, у которых было время на обучение и которые были заинтересованы в сохранении сложности. Кого-то может удивить тот факт, что символы китайского языка обозначают слоги, а не слова, как многие считают. Если бы этот язык являлся исключительно идеографическим, то есть если бы каждый символ обозначал отдельное слово, его было бы невозможно использовать, так как мозг просто не в состоянии уместить десятки тысяч различных начертаний символов, и, даже если бы китайцы обладали сверхчеловеческими способностями, они бы не могли обозначить иностранные слова или новые термины. Но это не отменяет того факта, что китайская система, как и другие древние слоговые системы, является обременительной – красивой, эффективной, не препятствующей литературному творчеству, но все равно довольно обременительной.
