— Вы тройняшки?
Тася, Луша и Клаша захихикали, и Ирина Владимировна
«перевела»:
— Нет, дорогая, они даже не родные сестры, а
двоюродные. Просто в Вилстафьевке все похожи друг на друга.
«Содом и Гоморра у них там, что ли, в этой деревне?» — изумленно
подумала Марина. Потом поцеловала тетку в душистую коричную щеку и спросила:
— А где дядя?
— У него сейчас миссия, — заговорщическим шепотом
сообщила Ирина Владимировна.
Это означало, что приехал «новичок», требующий заботы и
внимания. Дядя всегда оказывал страждущим «первую помощь», выслушивая истории,
которые то и дело случались с потомками Старостиных.
— Но, думаю, он скоро закончит, — добавила тетка с
некоторой неуверенностью. — Понимаешь, там такое дело…
Она не успела досказать, потому что запищал таймер и все
четыре кухарки бросились к духовке. Марина решила сама идти на разведку. Утащив
с блюда пирожок, она отправилась на веранду, рассчитывая хотя бы показаться
дяде на глаза. Пирожок оказался с яйцами и капустой, и Марина испытала неземное
блаженство, когда начинка попала на язык. Черт, как она, оказывается,
проголодалась! Бутерброды Льва Валентиновича давно уже разложились на атомы, и
желудок был пуст, как воздушный шарик.
Дядя действительно обнаружился на веранде среди белоснежных
занавесок и срезанных ирисов, он стоял возле открытого окна с сигаретой в руке
и выглядел озабоченным. Это был довольно свежий еще мужчина с густыми волосами,
зачесанными назад. Толику благородства привносили в его облик красивый нос с
горбинкой и «раздвоенный» подбородок.
Рядом с ним стояла высокая плечистая женщина в длинном
платье, которое можно было бы назвать вдовьим, если бы не зеленые оборочки на
рукавах и воротнике. Рукава плотно облегали мясистые руки, которые больше подошли
бы боцману.
— Мариночка! — просиял дядя, заметив
племянницу. — Как я рад, что ты приехала именно сегодня! Ирочка сегодня в
ударе, будет потрясающий ужин.
— Боюсь, я не смогу остаться на ужин, —
пробормотала Марина.
— Не выдумывай! За стол садимся через полчаса. Ты
дольше будешь по пробкам толкаться. Кстати, познакомься, — посерьезнел
Арсений Андреевич, — это Валерия, внучатая племянница Клавдии Сергеевны.
Помнишь Клавдию Сергеевну?
— Как не помнить… — пробормотала Марина, невольно
отступая на пару шагов.
Клавдия Сергеевна, незабвенная ей память, на одном из дней
рождения плясала на столе и снесла люстру, которая перепугала до полусмерти
полсотни родственников, а Марине рассекла бровь. До сих пор оставался шрам, и
она невольно потрогала его подушечкой указательного пальца. Черт ее знает, эту
внучатую племянницу… Вдруг она тоже отличается повышенной веселостью?
Пожав Валерии руку, Марина подумала, что эта тетка больше
всего похожа на переодетого мужчину. У нее были густые брови, подбородок словно
отлитый из свинца и следы от усов. Слава богу, в отличие от Ларисы Капусты эта
дама все-таки как-то боролась с растительностью на лице. Кроме того, она
оказалась на диво тактичной.
— Не буду вам мешать, — заявила она. — Пойду
подкрашу губки перед ужином.
— У нее такая история, Маришка, не поверишь! —
заговорщическим тоном произнес Арсений Андреевич. — Сейчас расскажу.
Уверен, что тебе как журналисту будет это очень интересно. Журналисты —
неравнодушные люди, верно?
— Нет, дядя Арсений! — взмолилась Марина. —
Только не сегодня. Я тебя хотела расспросить о Тане Зотовой. Ну, о той, которая
училась в Томском университете, помнишь?
— Да ведь ты сама поддерживаешь с ней отношения, —
удивился дядя.
— Вот именно, — горячо заговорила Марина. —
Отношения поддерживаю, но почти ничего про нее не знаю. Какая у нее была семья,
как Таня осиротела… Меня интересует все, все, все.
— Ну… — Арсений Андреевич пощипал подбородок. —
Мне нужно записи просмотреть, так, навскидку я вряд ли вспомню ее биографию в
деталях. Ладно, давай присядем, я выкурю еще одну сигаретку, пока твоя тетя
меня не застукала…
— Ей все равно кто-нибудь расскажет, — пожала
плечами Марина. — В вашем доме полно людей, нацеленных делать добро. А
заставить бросить тебя курить — первейший долг каждого православного христианина.
Не успела она договорить, как зазвонил ее мобильный телефон.
Она извинилась и выхватила его из сумочки. Прежде чем поднести трубку к уху,
посмотрела на экранчик — номер московский, но незнакомый.
— Алло, — осторожно ответила она, опасаясь
услышать писклявый мужской голос, который скажет ей что-нибудь ужасное. —
Я слушаю.
— Марина. Марина, это я. Ты меня узнаешь? Таня Зотова.
— О господи! Где ты? С тобой все в порядке?
Она завертелась на месте, не зная, как лучше пристроить
трубку к уху, чтобы было хорошо слышно, и опасаясь, что связь неожиданно
прервется. Дядя, мигом оценив важность разговора, молча подсунул под нее стул.
Однако Марина просто не могла усидеть на месте. Она подбежала к открытому окну
и привалилась к раме, жестами показывая ему, что сейчас сильно занята. Как
назло, дядя не докурил свою сигарету и уходить не собирался. Но Марине
совершенно некогда было с ним объясняться или искать укромное местечко.
— Я в Москве, — ответила Таня сдавленным
голосом. — Нас везли на машине из самого Бийска.
— Вас? Ты что, не одна?
— Обращаются со мной нормально, — заученным тоном
продолжала сестра, не ответив на вопрос. И тотчас поправилась:
— Обращаются хорошо.
Вероятно, получила тычок под ребра, вот и повысила оценку.
— Тань, что случилось? — тихо и серьезно спросила
Марина. — Расскажи все, что можешь.
— У нас была вылазка с группой спелеологов, —
зачастила Татьяна. — Мы ехали из Бийска и остановились на турбазе «Голубое
озеро». Рядом — деревня.
Она назвала деревню и объяснила, где та находится.
— Всего километр по пересеченной местности. Я работала
в пещере неподалеку. Как потом выяснилось, ее облюбовал какой-то целитель. Он
лечил по старинной книге, которую привезли с Тибета. Откуда я могла знать? Я
пробивала коридор и нашла ее схороненной в глубокой нише. Это только потом я
сообразила, что раз она завернута в целлофан, то лежит там вовсе не с
незапамятных времен. Я, естественно, понесла книгу к ребятам на турбазу.
— Так-так, — подбодрила Марина. Глаза ее
лихорадочно перебегали с высоких астр на низенькие маргаритки, но не замечали
прелести цветов.
Она почти наполовину высунулась в сад, надеясь хоть как-то
уединиться. Дядя не уходил. Мало того, он тоже заинтересовался разговором.
Наверное, какой-нибудь особо чувствительный ген дал Арсению Андреевичу знать,
что в его курятнике не все ладно.
— По дороге на базу на меня напали.
