Надежда Петровна оказалась кряжистой женщиной, которая
укладывала свои косы двумя бубликами по обеим сторонам головы и упорно
напоминала Льву Валентиновичу одного знакомого диджея в наушниках. Сорокина
была так потрясена появлением в своей квартирке писательницы и журналистов из
Москвы, а также представителей администрации города, что мгновенно выложила
все, что знала.
Да, действительно, она отправилась лечиться в то село, о
котором они говорят, потому что слухи о целителях, поднимавших на ноги даже
безнадежных людей, да еще бесплатно, дошли и до их района. Однако когда она
все-таки собралась в путь и приехала на место, оказалось, что целители ушли
бродить по свету, а остался вместо них один дед. Но именно он владел заветной
книгой, которая помогала излечивать все болезни. Дед велел ей ждать и
готовиться к таинству исцеления, и пока ждала, она познакомилась с еще одной
страждущей — Алевтиной. Та приехала из самого Новосибирска, потому что страдала
жуткими мигренями, с которыми врачи ничего не могли поделать.
Целитель жил в пещере, и они каждый день ходили к нему
пешком от самой турбазы.
— Он с нами разговаривал, — призналась Надежда
Петровна. — И как будто присматривался. Иногда руками водил вдоль тела.
Тепло так становилось, щекотно. И вот раз подходим мы к пещере и слышим — возня
какая-то, шум… Мы за камнями спрятались, где горка, выглядываем и видим: ведут
Егора Спиридоновича…
— Это целителя так зовут?
— Да, целителя, — кивнула Сорокина. — Егор
Спиридонович. Ведут его из пещеры… А скорее даже несут.
— Кто же?
— Мужики огромные, вот кто! Головы здоровые, как
валуны, а волос на них совсем нету. А из-под рубахи у одного пистолет торчит
черный. Давай, говорят, дед, шевелись, поедем за твоей волшебной книжкой.
Видно, он им сказал, что книжку свою лечебную где-то в другом месте хранит. А
мы-то с Алевтиной точно знали, что он ее в пещере прячет. Решили найти и
схоронить до тех пор, пока его те бандиты не выпустят. Или он сам не
освободится. Святой же человек — наверняка ему бог поможет.
Пока совещались, видим — выходит из пещеры девка — да с этой
самой книжкой. Еле несет! И поволокла ее куда-то. Мы решили: наверняка из этих,
из туристов. Мы — за ней. Стали реликвию отнимать, а она не отдает! Вот и вышел
у нас грех — книжка-то порвалась. Один кусок у той девки в руках так и остался.
Она сильнее была и крепче — убегла от нас, только лопатки сверкали.
Но мы тоже кое-что отвоевали. Много страниц! Больше, чем у
нее, с обложкой. И стали мы думать, что нам с ними делать.
— Почему же вы в милицию не обратились? — сердито
спросила Марина, полагавшая, что, если бы бандитов сразу взяли за жабры, Таня
осталась бы в целости и сохранности.
— Да ведь милиция Егора Спиридоновича гоняла! Почему,
вы думаете, он в пещере сидел? А потом испугались мы. Бандиты в пещеру за
книжкой вернулись — наверное, Егор Спиридонович им сказал, что там она,
расставаться не хотел. А книжки нет! Тут они забегали по поселку, по турбазе! И
девку эту в конце концов обнаружили. Она, оказывается, сосульки в пещерах
фотографировала. Обнаружили да с собой и забрали — в машину посадили, мы сами
видели.
Инна с Мариной слушали ее, раскрыв рот. Представители
администрации ждали в машине, объевшийся в ресторане Лев Валентинович дремал на
диване, и маленькие пузырьки слюны клокотали на его нижней губе.
Под конец Надежда Петровна сразила обеих женщин страшной
новостью. Оказывается, они с Алевтиной долго спорили, где спрятать ту часть
книги, которая оказалась у них на руках. Обе считали, что оставлять у себя ее
опасно, потому что бандиты могут их тоже вычислить — ведь поймали же девку с
турбазы!
По их разумению, книгу можно было отдать на хранение такому
человеку, к которому бандиты по определению не подберутся. Кому-нибудь важному,
знаменитому и очень порядочному. Тут у них вышел спор, кому же конкретно.
Надежда Петровна, видевшая в Барнауле афиши, где говорилось о скором приезде
знаменитой писательницы Юниной, настаивала на ее кандидатуре. А глупая Алевтина
считала, что писательница — это не тот уровень, и требовала послать книгу сразу
в Москву, в Госдуму, какому-нибудь депутату. Это уж будет верняк так верняк!
— Она не уступала, и тогда я предложила: раз уж мы эту
книгу все равно случайно разорвали.., разделить нашу часть еще на две. Одну я
писательнице отнесу, то есть вам, — она кивнула Инне. — А вторую
Алевтина отправит в Госдуму. А чтоб быстрей вышло, сама ее в Москву отвезет. У
нее в столице родственники, они давно ее звали. Денег на билет обещали дать,
встретить-проводить и все такое… В Думу Алевтину, конечно, не пустят, поэтому
она по почте… Там, в Москве, почтальонам, как у нас тут, не надо по бездорожью
пробираться!
У Марины был такой вид, словно ее изо всех сил ударили под
дых и весь воздух из легких улетучился. Она открывала и закрывала рот, пытаясь
сформулировать вопрос, но без воздуха это никак не получалось.
— То есть у меня только третья часть книги? —
уточнила вместо нее Юнина, не терявшая самообладания в сложных
ситуациях. — Одна — у той девушки с турбазы, а вторая — в Думе?
Тут Марина наконец взяла себя в руки и, упав грудью на стол,
чтобы оказаться поближе к источнику информации, с жадным интересом спросила:
— А какому конкретно депутату ваша Алевтина решила
отправить книжку?
— Как какому? — Надежда Петровна удивилась такому
наивному вопросу москвички. — Рудольфу Судейскому, конечно!
* * *
Бандиты позвонили, когда Лев Валентинович, разместившийся в
их общем номере на диванчике, уже сладко спал, положив ладонь под пухлую щеку.
Марине страшно хотелось погладить его по голове. Может, это в ней просыпаются
материнские чувства? Действительно, права тетя Ира — пора уже подумать о семье,
о детях… Впрочем, если бы у нее сейчас были дети, как бы она помогла Тане? И
вообще — как бы она работала? За детьми нужно как-то следить, а у нее на это
совершенно нет времени.
Когда ее мобильный телефон зачирикал в сумочке, кровь
бросилась Марине в лицо.
— Привет, цыпуля! — сказал знакомый писклявый
голос, такой же неприятный, как звяканье хирургических инструментов. — Что
скажешь? Нашла книгу?
— Я знаю, где остальные две части! — выпалили
Марина. — Вы этого от меня хотели?
— Че? — протянул тот. — Какие две части, а?
Чего ты мне паришь?
— Книжку разделили на две части, здесь, на месте. И
разослали по двум адресам. — В ответ послышалась нецензурная брань. —
Одну я сама достану, как только вернусь. Вам даже ничего делать не надо, потому
что я уже договорилась. Мне ее прямо в руки отдадут.
— Это кто же такой тебе ее отдаст?
Марина не хотела говорить про Логунова, но бандит припер ее
к стенке, и долго она не продержалась.
— Ладно. Это пресс-секретарь писательницы Инны Юниной.
Его фамилия Логунов. И я вам совершенно точно говорю, что мне он рукопись
отдаст по первому требованию. Так что можете.., это.., не париться.
