— Не знаешь, что за тип сидел рядом с нами в
шезлонге? — спросил Шамшура у своего телохранителя, как только они
оказались в лифте.
— С книжкой Ремарка? Я уже проверил — так, мелюзга.
Васька Клин, бандит районного масштаба. Конкуренции бояться нечего — он слишком
мелко плавает.
— Кроме того, Кудрявцев ко мне проникся, —
самодовольно заметил Шамшура. — А с этим типом он даже разговаривать не
станет. Впрочем, я надеюсь, Клин слышал недостаточно для того, чтобы сделать
какую-нибудь глупость.
* * *
— Кто-нибудь звонил, Жанночка? — несвойственным ей
сладким тоном спросила Зоя Разгуляева, широко распахнув дверь.
Зоя была дамой большой и пышной, и верстальщик, с которым
главная редакторша однажды сошлась в рукопашной, уверял, что она сильная, как
Голиаф. Еще она слыла жадной и вспыльчивой, но дело свое знала хорошо, и под ее
руководством поначалу тощенький журнал «Обо всем на свете» серьезно посолиднел.
Новая секретарша Зою напрягала, однако той составил
протекцию очень нужный человек, и уже два дня все сотрудники редакции по
очереди ходили к Жанне в приемную, чтобы насладиться ее красотой и глупостью.
Мужчин больше всего привлекала красота, а женщин, ясное дело, глупость.
— Были три звонка, — сообщила новоиспеченная
секретарша двадцати двух лет от роду. — Ровно в девять позвонил читатель.
Он нашел в кроссворде ошибку, Зоя Петровна!
— Какую такую ошибку? — проворчала главная,
проследовав в свой кабинет.
Жанна шла у нее в кильватере, заглядывая в блокнот.
— Если пункт двенадцатый по горизонтали «Амстердам»,
тогда «оллигатор» не подходит, а это невозможно.
Зоя остановилась и тоже сунула нос в секретаршин блокнот.
— Оллигатор! — мрачно повторила она. —
Фантастика.
— А что такое «оллигатор»? — робко спросила
Жанна. — Я смотрела словарь, но там нет такого слова.
— Еще бы. Насколько я понимаю, «оллигатор» — это смесь
крокодила с олигархом. Читательское мифотворчество.
— Ну, я не сильна в мифологии! — просияв, ответила
Жанна.
— А другие звонки? — спросила Зоя, швырнув сумочку
на стул.
Впрочем, баул, в котором она носила необходимые вещи,
сумочкой можно было назвать с большой натяжкой. Старейшие сотрудники
утверждали, что однажды своими глазами видели, как Зоя извлекла оттуда гантели.
Вероятно, это был тот самый момент, когда она всерьез вознамерилась «подкачать
руки», познакомившись в отпуске с инструктором по аэробике.
— Другие звонки совсем непонятные, — с сомнением в
голосе заметила Жанна. — Первый раз мужчина заявил, что ему нужна капуста.
— А ты?
— Я сказала, что здесь не овощной магазин, а
редакция, — с достоинством ответила секретарша.
— Моя вина. Нужно было распечатать для тебя список
сотрудников. Капуста — это фамилия. Лариса Капуста занимается горячими
новостями.
— Ой!
— А второй странный звонок?
Главред вставила туловище в плюшевое кресло с внушительной
«лысиной» в центре сиденья и начала отодвигать бумаги подальше от себя,
освобождая жизненное пространство. Жанна переступила с ноги на ногу, цокнув
каблуками. Каблуки были невероятно высокими, и ноги поэтому казались
нечеловечески длинными. На осиной талии затянут блестящий пояс, глянцевые
волосы ссыпаны за спину, глаза невинные.
Зоя вздохнула. В двадцать два она носила сшитые бабушкой
ситцевые платья и жесткие босоножки и никогда не разглядывала витрины, чтобы
случайно не увидеть в них свое отражение. К тому времени она успела поработать
подавальщицей в столовой и разнорабочей на овощной базе. Несколько лет
возглавляла отряд добровольной дружины — после того как подверглась нападению
группы хулиганов по дороге со станции и сдала в милицию всю группу чохом. Уже
тогда взгляд у нее был умный и циничный.
— Еще звонили из Бийска и просили Беглову.
— Междугородний звонок? — насторожилась
Зоя. — Не за наш счет?
— Думаю, что нет. Я с этим звонком вообще ничего не
поняла. Слышно было ужасно. И Бегловой на месте не оказалось.
— Знаю, она сегодня на конференции. Ну и что они там
хотели, в Бийске?
— Какая-то женщина рыдала и говорила про горные пещеры
и уникального деда, которого посылкой должны были доставить в Москву…
— Деда — посылкой? — удивилась Зоя. — Чушь
какая-то.
— Почему чушь? — Жанна широко распахнула глаза,
хотя, казалось, дальше уже и некуда. — Беглова ведет раздел «Непознанное»,
так?
— Так, — согласилась Зоя, швырнув в корзину для
мусора пластиковый стакан с присохшим к нему столетие назад чайным пакетиком.
— Курьер рассказывал, что в этот отдел однажды прислали
свежее яйцо динозавра! Может быть, и деда пришлют… Наверное, он способен
обходиться без воздуха.
В этот момент Марина Беглова как раз поднималась по лестнице
на второй этаж. После многочасового сидения в душном зале и прогулки по
раскаленной улице платье липло к телу, как обертка к растаявшей конфете. В
старом здании было тихо и прохладно, словно в раю.
Первым, кого она встретила в коридоре, оказался Илья
Погребинский, редактор юмористической странички. Более мрачного и ворчливого
человека Марина в жизни не встречала. Он был высоким, тощим и носил длинные
усы, которые напоминали пучок водорослей, зажатых между носом и верхней губой.
— К тебе прикрепили стажера, — сообщил
Погребинский без предисловий.
— Ну да? — удивилась Марина. — И как он?
— Наглец. Полон юношеских амбиций.
Вдвоем они направились к кабинету Разгуляевой. Марина —
отчитаться, Погребинский — посоветоваться. В руках он нес сверстанную страницу,
исполосованную красным маркером. Жанна сидела за столом и, сложив губы
бантиком, печатала письмо, то и дело путая клавиши.
— Ой, Марина! — воскликнула она, вскинув голову и
похлопав ресницами. Поднятый ими ветер едва не сбил Погребинского с ног. —
Вам тут звонили, а вас на месте не оказалось.
— Я была на уфологической конференции, —
покладисто ответила та.
— Вы ездили в Уфу?!
— Уфологи — это не жители Уфы, — добродушно
пояснила Марина, — а люди, которые занимаются неопознанными летающими
объектами. Зоя Петровна на месте?
— Доложить?
— Пусть входят! — раздался королевский рык из-за
двери.
Погребинский пробурчал себе под нос:
— Она слышит, как рысь.
У Разгуляевой действительно был потрясающий слух, и все, о
чем говорилось «в кулуарах», она знала лучше завзятых сплетников. Сейчас
главред сидела за столом, положив руки на пачку листов. На пальцах красовалось
по меньшей мере пять колец — украшалась Зоя Петровна всегда от души и не знала
в этом никакой меры.
