— Что случилось? — закричала Марина, бросаясь
вперед, прямо через толпу.
— Квартира на воздух взлетела, — охотно объяснили
соседи. — Было столько взрывов, мы думали — все, рухнет дом.
— А почему здесь спецназовцы? — слабым голосом
спрашивал Арсений Андреевич, пробираясь вслед за ней и то и дело привставая на
цыпочки, чтобы разглядеть, что происходит впереди.
— Их вызывали деда ловить, — охотно объяснили
ему. — Никто больше справиться не мог. Говорят, это он там все
заминировал.
— Вот сдадим его в сумасшедший дом, там из него сделают
человека, — сквозь зубы процедил Арсений Андреевич.
— Тетя Ира будет против! — крикнула по дороге
Марина. — Пропустите, пропустите, это моя квартира!
Впрочем, на пути к цели ее несколько раз останавливали по
разным поводам, а соседи приставали с расспросами. А когда она увидела
вспаренную Валерию в мужских брюках и рубашке, то, ничего не говоря, взяла ее
за руку, завела за угол в магазин одежды, работавший допоздна, сама выбрала
подходящее платье и заплатила за него.
К чести китайских производителей пиротехники, квартира не
только не взорвалась, но и не сгорела. Обои в коридоре тлели, антресоли слегка
обуглились, но этим дело и ограничилось. Правда, вещи, которые на антресолях
хранились, превратились в одно сплошное черное месиво.
— У меня теперь нет ни коньков, ни лыж, ни купальной
шапочки, — грустно заметила Марина. — Дорога к оздоровлению организма
спортом для меня закрыта. И елочных игрушек тоже больше нет.
— Новый год можно встретить в новой компании, —
тотчас отозвался Валецкий таким тоном, как будто на дворе уже заканчивался
декабрь. — А что касается оздоровления организма, то я вас уверяю, для
этого необязательно иметь купальную шапочку.
В квартире они остались вдвоем. Перед отъездом деда Вова,
отпущенный «по возрасту» на поруки Старостина, небрежным тоном сообщил:
— Да, Маришка! К тебе тут кавалеры заходили, но не
дождались.
— Какие кавалеры? — удивилась Марина.
— Не знаю, имен они не называли. Просто вошли — и все.
— Зачем же вы их впустили?
— Я ж говорю: мы не впускали, они сами вошли. Ключами,
видно, дверь открыли. Кому ты ключи-то раздаешь, хоть помнишь?
— И что они тут делали? — уточнила Марина,
заметив, что коробка с железной дорогой осталась на столе.
— Так… Полежали немного в твоей кровати и домой подались.
Один из них носки твои унес — розовые.
— Вы что-нибудь поняли? — шепотом спросил у Марины
Валецкий.
— Только одно: кто-то сюда приходил в наше отсутствие.
— У нас же записи есть — посмотрим.
Оставшись вдвоем, они просмотрели записи, после чего
некоторое время сидели на диване, глядя в пустой экран.
— Да… — сказал наконец Валецкий. — У вас нет
знакомого сценариста? На таком материале он мог бы прославиться.
— А ваша ловушка не сработала, — заметила
Марина. — Это мои собственные бандиты приходили. Видите, я права, что
нельзя идти в милицию — они сразу об этом узнают.
— Возможно, убийца пресс-секретаря хотел заглянуть, но
посчитал, что момент неподходящий.
— А вам не кажется, что вы подставили меня под
удар? — спросила Марина. — Вдруг он решит зайти еще раз, когда дома я
буду одна?
— Вы не будете дома одна, — уверенно заявил
Валецкий. — Конечно, я останусь с вами. Кстати, здесь нужно немного
прибраться. И поменять белье в спальне. — Марина разинула рот, а Валецкий
невинно продолжал:
— Забыли? Ваш дедушка предупредил, что на кровати
кто-то лежал.
* * *
В течение следующего дня Борису Яковлевичу никто по поводу
неатрибутированной книги так и не позвонил — ни вежливый молодой человек, ни
дорогой клиент. День прошел, как всегда, во многих заботах и хлопотах, и лишь
придя вечером домой, Филимонов сделал несколько звонков. Мобильный молодого
человека повторял казенным голосом, что абонент временно недоступен. Дорогой
клиент просто не брал трубку.
Борис Яковлевич уже готовился ко сну, когда зазвонил его
городской телефон.
— Да, здравствуйте, — обрадовался эксперт. —
А я как раз вам звонил, хотел расспросить, как дела, удалось ли поговорить,
встретиться… Ах, не может… Длительная командировка? Тогда понятно, отчего я не
смог ему дозвониться… А люди, которые ему книгу дали? За границей работают?
Ясно. И когда теперь? Через месяц только?.. Но в принципе он не против?.. Очень
хорошо. Тогда дайте мне знать, когда он вернется и вы договоритесь о встрече…
Нет-нет, фотографии у меня, так что теперь дело за вами… К вашим услугам… До
свидания.
Борис Яковлевич взял пакет со снимками книги и телефоном
Виталия Логунова и переместил его в нижний ящик письменного стола — до лучших
времен. У него, честно говоря, и без этой непонятной штуковины дел хватало,
хотя с профессиональной точки зрения ему стало, безусловно, весьма любопытно.
А на следующий день Филимонову позвонили и пригласили его в
Амстердам, на симпозиум экспертов международного рынка антиквариата. Кроме
того, его попросили в частном порядке, уже после завершения мероприятия,
проконсультировать некоторых состоятельных людей на предмет формирования личных
коллекций и, «если это не нарушит планы господина Филимонова», поучаствовать в
заседаниях влиятельного экспертного совета. В общей сложности поездка
вырисовывалась по меньшей мере на месяц. Симпозиум открывался уже через день, и
Борис Яковлевич начал срочную подготовку — отказываться он не собирался, так
как помимо профессионального тут имелся прямой — и немалый — финансовый
интерес.
…Шел второй день симпозиума, когда Борису Яковлевичу
позвонила взволнованная супруга и сообщила, что в квартире ночью был пожар, но
пожарные вовремя приехали и быстро его потушили. Сильно пострадал только
кабинет, где, по мнению экспертов, загорелась старая проводка. У Филимонова
отлегло от сердца. В кабинете не было ничего ценного, кроме рабочих бумаг,
которые, впрочем, легко подлежали восстановлению в случае необходимости. К тому
же предприимчивый Борис Яковлевич страховал свое имущество. Отдав жене
кое-какие распоряжения и попросив держать его в курсе, он отправился продолжать
общение с коллегами.
* * *
Первый рабочий день Льва Валентиновича в качестве
пресс-секретаря депутата Судейского ничем особым не ознаменовался. Дотошный
Дима для начала заставил Нащекина изучать имена, фамилии и должности всех, с
кем тому придется сталкиваться в повседневной деятельности. Это были по большей
части настолько известные люди, что Лева слегка оробел. Затем Дима перезнакомил
Нащекина со всеми помощниками, советниками, охранниками, секретарями и прочей
челядью Рудольфа Аркадьевича. Отдельным номером программы стало знакомство с
супругой депутата, которая сначала не поняла, чего от нее хотят. Потом
сообщила, что в ближайшие несколько месяцев ее в стране не будет, так как она
устала и хочет отдохнуть. И в завершение заявила, что после отдыха заедет на
пару месяцев в Лондон навестить детей, которые там обучаются и которых она
давно не видела. «Растут без родительской ласки, без присмотра», — ни к
селу ни к городу закончила госпожа Судейская.
