Валерия непроизвольно шевельнулась в кресле, и Арсений
Андреевич мгновенно навел пистолет на нее.
— Спокойно, девочки и мальчики, — ухмыльнулся он,
показав краешек зубов. — Я не шучу.
— Да мы тоже, в общем-то, шутить не настроены, —
сказал со своего места Вадик.
И в тот момент, когда убийца отступил на шаг назад, он
сделал несколько неуловимых движений — раз, два, три! — и пистолет
оказался у него в руках, а Арсений Андреевич — на полу с заломленной за спину
рукой.
Трофейное оружие Вадик спрятал, зато извлек из-под широкой
рубашки собственное. Это тоже был пистолет, но какой-то более привычный глазу
российского обывателя. Такими часто размахивают менты в телевизоре.
— Прошу всех сохранять спокойствие, — сказал Вадик
официальным тоном. — Этого человека я арестовал. Кто-нибудь возражает?
Без своей дурацкой улыбки он выглядел солидно, даже несмотря
на шорты и клетчатую рубашку. И его лысинка тоже выглядела солидно. Марина
понять не могла, как это такой серьезный мужчина мог ущипнуть ее за мягкое
место. Наверное, вживался в образ.
— Беглова позвонила мне совершенно неожиданно, —
громко объясняла Разгуляева всем присутствующим, пока Вадик занимался
арестованным.
Со Старостиным, кстати, пришлось повозиться, потому что он
решил оказать сопротивление и был изрядно помят в бою.
— Позвонила, — продолжала главред, — и велела
срочно найти и привезти к ней вооруженного мента. Да еще замаскированного. Без
объяснения причин! Объяснять ей было, видите ли, некогда. Сначала я подумала,
что не найду такого. В самом деле — ну где его взять обычной работающей
женщине? А потом я стала звонить знакомым, и знаете, что оказалось? Что в
Москве куда ни ткнись — у всех есть знакомые менты. Они повсюду — вооруженные и
замаскированные. Я попросила одолжить мне одного, и он сразу приехал. Просто
удивительно, как иногда быстро совершается правосудие! Нашему журналу нужно обязательно
об этом написать.
Вадик бросил на нее один короткий взгляд и ухмыльнулся.
Впрочем, ухмылка тут же слетела с его лица, потому что он занимался важным
делом — препровождал арестованного к месту временного задержания.
— Ваш Петя жив, он обязательно поправится и даст
показания, — бросил он Валецкому. — Поэтому за обвинением в покушении
на убийство дело не станет. А с остальным будем разбираться. И прошу никого из
свидетелей не покидать пределов города. Ваши имена и фамилии я переписал.
— И когда успел? — буркнула ему вслед
Разгуляева. — Вообще-то хороший попался экземпляр, толковый. Раз-два, и в
дамки! Был бы неопытный — тут стрельба бы началась.
После того как Старостина увели, все вздохнули с
облегчением.
— Что ни говори, а беседа с живым убийцей — это
стресс, — сказала Валерия. — Честно говоря, я с душегубами до сих пор
не сталкивалась. Наше агентство все больше разводами занимается. И воровством.
Марина вздохнула и искоса взглянула на Валецкого. Интересно,
согласится ли он ради нее бросить свое ремесло? Глупо, конечно, пытаться
переделать мужчину, с которым лишь недавно познакомилась, но ей так хотелось,
чтобы у них было будущее.
— Не представляю, что мы скажем тете, —
пробормотала Таня Зотова. — Ее удар хватит.
— Говорю вам: тетя уже готова, — повторила
Валерия. — В обморок не упадет.
— Но она не знает об убийствах, — возразила
Марина. — Думает, что дядя занимался мелкими темными делишками.
— Нам все равно нужно туда поехать, чтобы забрать и
отдать книгу Егору Спиридоновичу. — Валерия посмотрела на целителя с
благоговением.
И тут Алеев неожиданно покраснел. Зарделся, как это делают
самые обычные люди, попав в нелепую ситуацию. А потом совершил такое, отчего у
всех присутствующих вытянулись физиономии.
Он стукнул ногой по ботинку Эдуарда Кудрявцева и сказал:
— Ну, все, пора заканчивать эту байду. Я больше так не
могу.
Слово «байда» решительно не вязалось с его благообразным
видом. Кудрявцев тоже налился темным румянцем, потому что разозлился:
— Чего ты не можешь? Книжку забрать?
— Я решил, что им нужно знать. Давай расскажем.
Эдуард прикусил нижнюю губу и зыркнул глазами по сторонам.
Все смотрели только на них двоих и молчали. Никаких сюрпризов после превращения
Вадика из бойфренда в мента никто уж точно не ожидал. И вдруг — нате вам!
— А они книжку нам отдадут? — засомневался
Кудрявцев.
— Она же наша.
— Я что-то не пойму, — подала голос Таня,
глядевшая на Егора Спиридоновича во все глаза. — Вы же… Вы же…
Рассказывали мне всякие поучительные истории… И о том, как лечили с помощью
старинной книги… В которой собраны рецепты…
Целитель, щеки которого продолжали играть пунцовым румянцем,
быстро сказал:
— Нет там никаких рецептов. Книга старинная, да. Очень
ценная… Я так думаю. Но никакого отношения к исцелению она не имеет.
Женщины тихо ахнули, мужчины сурово сжали губы.
— Мы с Эдиком ее выменяли в одном индийском штате, где
европейцев, по-моему, вообще ни разу не видели.
— Хорошая, должно быть, вещь, — пробормотал Лев
Валентинович.
— Мы туда ездили торговать на заре перестройки, — подхватил
Кудрявцев, с поразительной быстротой превратившийся в Эдика. — Возили
всякое барахло, которое для русских уже не в кайф, а индийским крестьянам все
еще в радость. И вот нам ее предложили. Мы сразу смекнули, что книга непростая,
чего-то стоит. Когда в Москву ее привезли, хотели сразу продать. А потом
подумали: жалко такую вещь светить у антикваров.
— Тут же облапошат, — подтвердил Егор
Спиридонович, пощипывая бороду. — И мы задумались: нельзя ли извлечь из
нее материальную выгоду как-то иначе?
— Поскольку, как нам удалось выяснить еще на месте,
книга написана монахом на сто восемьдесят пятой разновидности одного из
индийских диалектов, был шанс, что никто не сможет ее прочесть с лету. Да и не
всякий языковед так сразу разберется. И мы придумали план…
— Я поехал в Горный Алтай, — вздохнул Егор
Спиридонович, — и наткнулся там на целителей, которые снимались с места.
Когда они ушли, я решил воспользоваться ими как прикрытием. Распустил слух, что
я — один из них. Что остался как хранитель книги, которая содержит древние
знания. Дескать, хочу найти преемника и все такое…
— Вы обманывали больных людей! — немедленно
возмутилась Таня.
— Никого я не обманывал. Я ж не лечил, разве вы не
поняли? А тех, кто ко мне приезжал, обратно отправлял. Говорил, что мне нужно
дождаться просветления. Не стал бы я грех на душу брать, честное слово. А эти
старухи, которые из Барнаула приехали и книгу потом у бандитов из-под носа
увели, так поверили в меня, просто ужас! Я уж и не знал, как от них отделаться.
