— Боже, я опять все испортила!
Бывший зэк шевельнулся, расправил плечи и стал медленно открывать рот. Словно силясь вдохнуть. Дина перепугалась и плеснула своему спутнику в лицо остатки зеленого чая.
Тот даже не заметил. Набрав полную грудь воздуха, он взял нижнюю «до». Звучало солидно. Посетители за столиком напротив застыли в удивлении, стараясь понять, что происходит.
— Караоке? — Дина оборачивалась во все стороны и глупо повторяла единственное, что пришло в голову. — Где караоке?
Испуганная официантка подбежала, пытаясь объяснить, что караоке у них в кафе нет. Тем временем посетитель закончил свое громогласное выступление, открыв глаза, несколько раз глубоко вдохнул и затих.
— Что это было? — едва не заикаясь выдавила из себя бизнес-леди.
— Шаляпин.
— К-какой Шаляпин.
— Федор Иванович.
— Ты с ним сейчас, что ли?
Пика рассмеялся, и, взяв у Дины зависшую в движении ложечку, зачерпнул нечто вкусное из тарелочки и отправил себе в рот. Проглотил, не разжевывая. Облизал ложечку, и, вернув ее, восторженно прошептал:
— Обалдеть! Как они это делают!
— А ты?
— Не, я так никогда не смогу.
— И до Шаляпина тебе далеко, — наконец-то пришла в себя его спутница. — Хотя, лучше предупреждать… Извини за чай.
— Чай высохнет, а, вот, Тао побежал проверять, кто громко сказал за дверью его кабинета сокровенную фразу.
— Я все испортила?
— Именно ее, — художник неожиданно расхохотался. — Видела бы ты сейчас свой портрет.
— Да, ну тебя!
— Когда-нибудь ты меня там оставишь.
— Савочка, прости! Вырвалось…
— Оторвешь, не приклеится, — полушутя-полусерьезно выдохнул Пика.
Они помолчали, стараясь не смотреть друг на друга. Потом женщина с карими глазами зачерпнула ложечкой что-то вкусное и, примирительно протянула собеседнику. Он сделал вид, что борется с искушением, и, наконец, решившись, слизал все в одно мгновение. Повременив добавил:
— Не распробовал…
Она долго и с удовольствием кормила сидящего напротив мужчину разными сладостями, а он, закрывая от удовольствия глаза, кивал в знак одобрения головой и показывал взглядом на следующую тарелочку.
Официантка, следя за странной парочкой из-за стойки, не выдержала и прыснула от смеха. Потом сжалилась над посетителем и принесла ему новый чайничек только что заваренного зеленого чаю. Он раскланялся, и, смахнув тыльной стороной ладони со лба невидимый пот, умиротворенно откинулся на спинку кресла и принялся за чай.
Дина спокойно дождалась окончания этой мизансцены, и стрельнув глазками на стеклянную дверь, ведущую во внутренний дворик, молча увлекла за собой любителя сладостей. Ее сумка осталась в большом кресле, где они долго были бок о бок вместе.
— Что сказал директор Тао? — женщина с красивыми карими глазами даже не смотрела на собеседника, слегка обмахиваясь листочком.
— Он сейчас на острове Лабуан. Это неподалеку, оффшорная зона Малайзии. Три часа лету до Кота-Кинабалу, а оттуда на Лабуан можно добраться за полчаса, вот только как повезет с пересадкой. От Манилы есть рейсы на Куала-Лумпур, что на материковой части Малайзии, а оттуда пару часов лета на Лабуан. Есть ли прямые рейсы из Себу, Тао не знает. Он обычно летает на Лабуан из Гонконга.
— Обычно? — настороженно переспросила бизнес-леди.
— Тао консультирует директора некоей компании Law&Trust International, фирмы-регистратора оффшорных компаний.
— Ему своих дел мало, чтобы в Малайзию летать?
— На сколько я понял из его объяснений, остров Лабуан это федеральная территория с оффшорной юрисдикцией, у которой особый налоговый статус.
— Какой?
— Ты будешь смеяться. Полное отсутствие бухгалтерской отчетности.
— Делай что хочешь?
— Нет. Заплати налоги и спи спокойно.
— Крутые налоги?
— Регистрация фирмы 2 775 и пошлина 4 600 баксов. Ежегодная поддержка компании 1 425, а ежегодная пошлина 2 300 баксов. Налог на прибыль нет. Отчетности нет. Больше никаких поборов. В штате компании только один директор, с зарплатой, учтенной в ежегодном платеже.
— Почему же у нас в России…
— Наверное переборщили с подготовкой бухгалтеров, — грустно пошутил бывший зэк. — Лет десять назад мы летали на зимние каникулы покупаться в Эмираты. Запомнил на одной экскурсии, как мне объяснили, что собственником у них может быть только араб. Он отвечает перед эмиром за порядок в компании и платит в казну три процента с прибыли. И так всегда было. Никто не мухлюет с тремя процентами, а если кто рискнет, руку отрубят.
— Я тоже помню эпизод из фильма «Великолепный век», — вскинулась бизнес-леди. — Булочник мухлевал с мукой при выпечке хлеба, так его за уши к воротам прибили. Наивно думала, что это приврал режиссер. Похоже, что нет.
— Ты не знаешь самого интересного, — загадочно произнес Пика. — Владелец компании Law&Trust International наш общий знакомый.
— Ну не томи, — зрачки карих глаз расширились, а пальцы сжались в кулаки.
— Владелец 37 объектов недвижимости в России, зарегистрированных в Едином Государственном Реестре Недвижимости. Линг Чень.
Ночная бабочка
Аэропорт Ninoy Aquino в Маниле, названный в честь лидера оппозиции, противостоявшего диктатору Маркасу и погибшего в этой борьбе, напоминал латинскую букву «Y», у которой основание тоже было немного раздвоено. Это обуславливалось четырьмя терминалами, расположенными как раз в этих «аппендиксах».
Четвертый из них, обслуживающий внутренние рейсы, как раз принимал Airbus А320 прибывший из аэропорта Себу-Мактан. Полторы сотни сонных пассажиров, выполнив все положенные процедуры, не торопясь прошли в центральное здание современного комплекса. Несмотря на второй час ночи, было многолюдно. Манила всегда была перекрестком дорог, с той лишь разницей, что прежде они были только морскими, а теперь добавились и воздушные. Многие предпочитали быстрый способ передвижения, что вызвало «пробки» на перекрестках.
Это умело использовали торговцы. Вместо унылого ожидания в неудобном кресле объявления посадки на свой рейс, пассажирам предлагалось заглянуть в мир, сверкающий огнями и переполненный всевозможными развлечениями. Названия ресторанов и закусочных, известных в мире, знаменитые торговые марки, прославленные имена в мире моды, швейцарские часы, японская электроника, итальянские суперкары, французский парфюм… Все это манило не только искусной рекламой, но привлекательной ценой, освобожденной от местных налогов.
— Теперь я знаю, почему город назвали Манилой, — жадно вдохнула Дина азартный воздух доступного шопинга.
