Поведение надо менять, становиться таким же волком, как и они, надеть шкуру и перестать блеять. Я погладил стену. Хватит распускать нюни, если она выстояла не один Всплеск, то и я продержусь.
Сзади послышался шум. Оглянулся. Чес наблюдал за мной и курил очередную сигарету.
– Тишина, – сказал я.
– Ты давай ходи кругами, на месте не стой, – лениво процедил он.
Проверочка. Вот он и глянул, куда делся Кузьма.
– Так точно! – гаркнул я и завернул за угол.
Пусть думает, что во всем его слушаюсь. Жаль, очень жаль, что Трофимыч не убил их еще в схроне. Отчего казалось? Он бы смог. Даже с одним ножом, против трех вооруженных подонков.
Я заглянул в дыру в стене. Дельный смотрел на курящего бандита, а Унылый достал банку тушенки из рюкзака покойного бандита и собирался ее разогреть.
– Поменяешь меня через десять минут, – произнес я и, не дожидаясь ответа, двинул дальше.
Шаг, еще и теперь я мог наблюдать вдалеке мост. Военные, это как волкодавы на цепи. Отпусти их, и они порвут волков. Не думаю, что упавший вагон наглухо закупорил проход, но приказ не переходить мост держит их посильнее любой цепи.
Я не знал, почему их оказалось не трое, как предписывает устав караульной службы. Могло же все сложиться по-другому, и мой план мог сработать. Перед глазами появилась четкая картинка убитого солдатика.
Замутило. Унылый вскрыл банку и поставил на огонь. Жир потек и наполнил чистый воздух запахом еды. Я вовремя присел на корточки, и желудок начал выбрасывать сок на прошлогоднюю траву. Рвать нечем, последний раз я нормально ел сутки тому назад, но нервная система требовала опорожнить желудок.
Это, кажется, что так просто смотреть на разорванные тела. В жизни, к яркой картинке прибавляется вонь, мелкие детали, которые продирают до костей, и понимание, что человека теперь не вернешь.
Вдохнул, задержал дыхание. Теперь матери солдатика придет письмо из части, где черными буквами напишут самое страшное в жизни – вы пережили собственного ребенка.
Я поднял голову, посмотрел на свинцовое небо Зоны. Говорят, у китайцев нет богов, а клянутся они небом. Я прошептал:
– Эй! Зона! Дай мне сил отомстить уродам! Не за себя, за Трофимыча, за пацанов!
Нет, ответа я не дождался. В мокрой одежде становилось зябко.
– Ты чего там сидишь?
– Выглядываю, нет ли за нами группы захвата, – ответил я Дельному.
Он приблизился, достал знакомый монокль и стал внимательно созерцать железнодорожную насыпь.
– Там копошатся. Сюда вряд ли пойдут. Это им надо военсталов вызывать, – пояснил он.
– Это как спецназ для Зоны? – пошутил я.
– Да, так оно и есть. Вот у тебя навыков немного, хотя побольше, чем у этих… У простого военного и того меньше. Зато специально обученные люди, знающие эту территорию и носящие погоны, такое наделать могут…
Дельный замолчал. Спросить, наверное, хочет. Так и произошло.
– Там на посту решить вопрос по-хорошему не получилось?
– Как сказать, – произнес я. Эх, артефакт ценою в две жизни! Ладно, Трофимыч советовал говорить помногу, я так и сделал. Долго и детально обрисовывал ситуацию, разговор Чеса и сержанта. Дельный иногда меня прерывал, задавал вопросы, я отвечал, как было.
– Мне Чес слово дал. Он конечно бандит с той стороны Границы, однако за базаром следит. Вернее, должен следить, иначе он сразу опускается в ранге, – сказал Дельный. Усмехнулся:
– Нормально ты ему двинул.
– Убежать не получилось, – доверительно пожаловался я торговцу.
– Я бы тоже рискнул, – спокойно ответил он мне.
Дельный, единственный из нас, кто остался при своей куртке и вещах, даже нагреб дополнительно. С врожденной торговой хваткой, готовый свое не отдавать и урвать кусок у другого.
– Пора есть, – сказал он.
Мы нырнули в здание. Даже разрушенное, оно помогало скрыться от ветра, а костер и запах еды внушали спокойствие. Чес натянул свитер, и уже набивал магазин патронами.
– На стрем, – приказал торговец Унылому. Тот недовольно отложил кусок батона, намазанный жиром, и пробурчал:
– Одежда еще не высохла.
– Так бушлат надень, – посоветовал ему Дельный.
Лицо Унылого аж засветилось от счастья. Лейкопластырь отпал, и теперь уродливая рана выглядела, как пиявка. Я от досады аж скривился. С каждой минутой становится все труднее жить на этом милом свете. Пока Унылый надевал мой бушлат со спрятанным артефактом, я взял кусок батона и размазал тушенку по черствой поверхности. Подождал, пока хлеб пропитается, и надкусил.
Ох, как вкусно!
– Давай уже топай, – сказал Чес грузному.
– Сейчас, сейчас, дожую. Минутку, – произнес тот в военном бушлате. Странная жизнь, теперь я одет как сталкер, а он как военный. Хотя утром все было наоборот.
Мы жевали наш сытный обед из батона и тушенки. Для группы голодных мужиков этого оказалось на один зуб.
Доесть не дали. Раздался громкий крик:
– Обходи эту шелуху!
2
– Окрысились! – рявкнул Чес.
Он сразу сориентировался в ситуации. Со злостью выбил недоеденный бутерброд у нашего караульного. Эх, встань он сразу на углу, когда сказал Дельный, и нас не обложили бы красными флажками, как волков на охоте.
Чес вскинул к плечу автомат и, припав на колено, занял позицию у разрушенной стены.
– Дельный, справа! Ботва, прикрыли нам спины!
Ботва – это мы с Унылым. Теперь он стал главным, без вопросов и возмущений. Если ходить по тропам он отдавал на откуп торговцу, то теперь взял инициативу на себя. Все наши четыре жизни сплелись в стальной канат. Дельный взял «калашников», Унылый остался с неизменным ружьем. Все же мне не дали оружия. Я, наверное, так же поступил бы в такой ситуации. Упал на пол, щекой оцарапал доски, вдохнул запах гнили и грибов.
– Просек троих! В балаклавах и кожанках! – крикнул он нам.
– Бандиты, – озвучил общую мысль Дельный, – сдаваться нам нельзя. У меня еще трое!
– Забей! Сейчас я им раскину по понятиям! – довольным голосом крикнул Чес.
Чему тут радоваться, я категорически не понимал. Хотя изменилось отношение к происходящему. Я прислонился к глухой стене, за которой бандиты, а дальше дорога и мост. Это похоже на проклятье, за каждую забранную жизнь нам подбрасывают проблемы.
Унылый водил из стороны в сторону стволом ружья. Заметил, он напуган сильнее, чем на мосту. Там, с каким-то интересом, без страха, он рассматривал тело солдатика. Что ж, своя душонка ближе к телу.
– Давай, давай! Завалим этих козлов!
