Чес потряс сбитым пакетом. Серый с сизыми надписями, он напомнил мне татуировки на его теле.
– Как бинт?
– Почти, – я взял один, и сделал то, что запрещают всем солдатам. Надорвал край пакета, потянул вниз и тонкая полоска отделилась.
– Он в прорезиненной упаковке. Используется при ранении грудной полости, когда начинается пневмоторакс…
– Да утихни, сам разберусь. О! Булавка! Язык подкалывать к воротнику, – обрадовался бандит, забирая у меня «иппешку».
Я не стал его разубеждать. Чтобы его язык кто-то приколол? А то, как чесать слово за словом, то он просто герой.
– Вот и бинтец, – продолжал изучать он пакет.
– Да, две марлевые подушки, на длинном бинте. При ранении в живот тампонируем рану, чтобы кровью не истек.
– Вот… Рану в животе можно замазать, а если как учил, – он провел ребром ладони по горлу, – то все.
– Угу, – согласился я.
Мы замолчали. Чего «фризовцы» ждут, непонятно. Я затолкал жгуты и пакеты по карманам, собрал сумку, подогнал ремень и повесил за спину. Теперь не мешает. Патронов мне маленькую горсть насыпали, кот наплакал. Я повертел один, красного цвета, и распределил остальные по боковым карманам.
– Ты стрелять умеешь? – не выдержал Чес. Что ж, часик точно пробежал, пока мы тут сидели в засаде.
– Конечно, – ответил я.
– Хорошо, – Чес встал во весь рост, покряхтел, как старик, и направился к столу. Взял стакан с водкой, опрокинул в себя залпом.
– Главное. Не стреляй сразу с двух стволов, – посоветовал он, не опуская стакан, – спускай курки по очереди.
Послышался хлопок со стороны дверей.
Это Дельный деликатно привлекал наше внимание. Чес кивнул ему, потом пожал плечами. Типа сами не знаем. Я ощутил горький привкус во рту. Пойти бы и мне водички выпить. Поднялся, но сделать ничего не успел.
Черная туча закрыла медовую луну. Чес прыжком оказался под стеной и выдохнул:
– Вот теперь начнем понты колотить.
Пролетели минуты, ничего не происходило. Выглянул в окошко. Холм ожил, зашевелились кусты, и словно пробежала рябь по воде. Я не успел высунуть любопытную морду, как раздался первый выстрел.
6
– Ты быстрый, – усмехнулся Чес. Я за секунду отскочил от окна, но хоть и был прикрыт глухой стеной, взял и присел. Инстинкт! Бандит-урка еще комментировал мои действия, но я не слышал. Выстрел, а за ним еще несколько хлопков. Да именно хлопков, как будто на улице взрывают петарды.
– Ружья, – услышал я, и новая волна выстрелов накрыла нас с головой. Начала работать «тяжелая» артиллерия, уже знакомые до боли выстрелы из автомата. Слева, справа, со всех сторон.
Глаза начали привыкать к темноте. Секунда, и Чес вскочил, прижал к плечу приклад. Ответочка! Автоматная очередь порвала воздух в клочья.
– На, тля! – заорал Чес.
Он короткими очередями стрелял и стрелял в темноту. Я дернулся, и выставил ствол – «ТОЗ» сейчас себя покажет!
– Тупой солдафон! – присаживаясь, крикнул Чес и дернул меня за штанину. – Ты так только нашим в спины попадешь!
Я не успел ответить. Зато оценил обстановку: наши, три раза ха, наши бандиты, затаились возле деревянного забора и начали гасить в ответ. Пистолетные щелчки, будто ломали сухие ветки, раздались с нашей стороны.
– Граната, пацаны!!!
Истошный вопль перекрыл все остальные звуки нападения. Темная туча коварно полетела по небу Зоны, бесстыдно открывая луну. Свет мне показался настолько ярким, словно я очутился на оживленном автобане.
Фризы. Я ошалел от их количества, показалось, их больше, чем у нас на построении в части. Хотя на плацу в несколько рядов помещалось двести человек.
Что-то маленькое пролетело над импровизированным забором. Чес ударил в ребро, и я вышел из оцепенения. Присел…
Бахнуло. Гулко бахнула граната. За ней следующая. И еще один взрыв.
– Ааа! Ранили! – вроде тот же голос, что и предупреждал о гранате.
– Шмаляй в них! – раздался крик Борзого. Этого даже в такой суете не перепутаешь. Вот мама с папой наделили голосовыми связками!
Чес подобрал сигарету, которая упала на пол. Затянулся. Только потом выполнил приказ Борзого. Гильзы падали, выстукивая чечетку на гнилом полу.
Я вздохнул, появилась резкая боль, похожая на удар кнутом. Это хорошо. Я знаю цель, знаю – где враг. Меня учили убивать с самого рождения. Убей птичку, убей из лука, убей из игрушечного пистолета. Все мое детство – это убийство, пусть даже за компьютером и не настоящих людей. Эту привычку в меня насильно вгоняли, давали привыкать к этой мысли, раз стреляют – пали в ответ.
Боль стала стартом, и я выдохнул ночной воздух, а вместе с ним остатки страха.
– Подпаливай!
Я высунулся. Света луны не хватало, но я заметил раненых. В куртках, с полосами красного скотча, они лежали на прошлогодней траве. Один бандит не двигался, но второй пытался перевернуться.
Не знаю, кто отвечал за подпал, но он сработал четко. Сначала появилась тонкая полоса пламени, которая змеилась по земле. Через миг она разделилась на несколько огненных ручейков, нырнула за забор и вскоре запылали огни. Бледные, немощные, они тухли под порывом ветра, набирающего силу, и все же освещали подход к Ферме.
– Много, – резюмировал я.
– Нормуль! Сейчас мы им рты порвем! – свирепо сказал урка. Самое интересное, я был с ним согласен.
Раздался взрыв возле деревьев со жгучим налетом.
– О, вот и сработали наши растяжки, – довольно произнес Чес.
Я выстрелил. Просто вдаль, стараясь попасть по темному силуэту в длинном плаще. Зараза! Чес не зря предупреждал, пальцы сами судорожно вцепились в спусковые крючки, и получился дуплет.
Бандит заржал, как от хорошей шутки.
– Пострелять хочешь? Красава! Тебя бы на зону, вместе париться, и мужиком бы стал! Задатки есть!
Я слышал впервые такую похвальбу за недолгую жизнь.
Мы присели, начали перезаряжать оружие. Чес дернул магазин, вставил другой. Я все никак не мог переломить ружье. Вроде все делал правильно, и паники не наблюдалось, но не получалось… Разломил, потряс, выбрасывая патроны. Они отлетели к гильзам от «калаша», оставляя за собой легкий дымок, почти не различимый в ночи. Запах, приятный запах стреляных патронов заполнил комнату.
Чес терпеливо ждал, доставая из кармана патроны и набивая ими отстреленный магазин. Но все же, не так плавно, как получалось у Трофимыча, который обращался с автоматом как с ложкой в столовой.
Стрельба не утихала. Хлопки и глухие выстрелы, крики, приказы. Все смешалось в водоворот из шума.
