В общем, мои страдания в «Бледной поганке» так и остались неотмщенными. Разве что теплый пирожок с малиной немного скрасил занявшееся утро.
Перед вводной лекцией еще оставалось немного времени, Леся тосковала над списком всего, что ей надо было прочесть и, желательно, запомнить, а я возвращала зелья на полагающиеся им места. Жаб определял, что где находится, а я возвращала.
Руки были заняты делом, а в голове засели далекие от мастерской мысли. Все они касались насущного: мести и проклятия. И то, и другое было желанным и не терпело отлагательств. Но если до возвращения загулявшего библиотекаря еще оставалось несколько дней, то продумать и частично воплотить следующий шаг в нелегком деле восстановления справедливости я могла прямо сейчас, не сходя с этого места.
– Жа – аб? – и бросила быстрый взгляд на помощника из‑под полуопущенных ресниц.
– Чего тебе, ведьма? – тут же насторожился он.
Дома я ходила теперь в личине, боясь забыться и отправиться к студентам не в том облике. Так что ведьмочкой меня тут никто больше не звал, хотя Яся утром жутко ворчала и вообще грозилась покусать.
– Вот скажи: а есть такое зелье, которое бы заставило лгуна правду рассказать?
Раз для вынужденного признания в чувствах нашлось, то и такое должно где‑то быть. В этом я была уверена. Еще бы разжиться рецептом…
– Есть, я слышала о таком! – пискнула со своего места Леся.
– А я варил, – признался жаб. – Так что зубри, не отвлекайся.
Темная насупилась и закопалась обратно в книги, а Норик вдруг сделался таким важным, весь раздулся, подбоченился. Я чуть не прыснула.
– И где это сокровище? – я пробежала взглядом стройные ряды пузырьков, которыми был заставлен весь шкаф.
– Ядвига истратила, – пошатнул ведьминские надежды хитрец пупырчатый.
Неспроста у него такой вид, вот прямо чувствую…
– И рецепта, конечно, не сохранилось?
– Верно мыслишь! – просияло это бессовестное создание.
Ладно. Зайдем с другой стороны.
– Сваришь мне зелье правды?
– Ну… – ожидаемо, жаб принял непрошибаемый вид и вдвое сосредоточеннее зазвенел склянками. – Даже не знаю… Я старый, память уже не та, состав почти весь забылся, а еще немного посомневаюсь, так и способ приготовления запамятую.
Я, конечно, могла бы и приказать, но решила оставить эту меру на крайний случай.
– Что могло бы освежить твою память? – спросила и хитро сверкнула глазами.
– Шейный платок с ониксовой застежкой?
Так и знала! У – у, вымогатель!
– Но зелье варишь сам, с запасом, а для меня подробно расписываешь рецепт. И смотри, чтоб без единой ошибки! Согласен?
– Грабительница, – простонал жаб.
Идея с рецептом ему почему‑то не понравилась.
– Ты же не думал, что я стану дважды платить за одно и то же зелье? – усмехнулась я. – Или думал? В общем, решай: просто зелье – платок без драгоценной застежки, зелье с рецептом – платок с застежкой. Ну, что?
– Бессердечная, – продолжал стенать магический помощник.
– А еще злобная, коварная и дальше по списку. Я в курсе.
Спор затих, но тишины в мастерской не было. Раздосадовано сопел жаб, давилась смехом Леся, звенели пузырьки, упорядочиваемые на полках. В ответе я нисколько не сомневалась. Куда он денется? Наконец и сам жаб принял неизбежное:
– Ладно, сдаюсь.
Мы с Лесей дружно издали по победному писку.
Ого, как она болеет за меня! Может, у меня наконец появилась настоящая подруга?
Пора было подумать и о ней.
– Так, с этим разобрались. Знал бы еще кто, как пробраться в библиотеку в отсутствие библиотекаря…
Сказала я это в пустоту и ответа не ожидала, но он неожиданно прозвучал.
– Я знаю, – огорошила нас с жабом Леся.
Одну склянку с чем‑то вонючим, но жутко нужным, я все же расколотила. Жаб чуть в обморок не грохнулся! И только понимание, что тогда пострадает и тот пузырек, что он держит в руках, удержал Норика от столь бурного проявления чувств.
Знала! Я знала, еще накануне в этом убедилась: Леся далеко не такая простушка, какой кажется на первый взгляд.
– В библиотеку под ратушей? – на всякий случай уточнила я. Ну, мало ли, вдруг она что‑то перепутала? – Прямо в книгохранилище?
Это было бы слишком хорошо.
Но…
– Да.
– А… откуда?
– В детстве мы с сестрой часто туда лазили, – бесхитростно призналась моя ученица. – Правда, я не знаю, получится ли теперь. Там оконце узкое, а нам с тобой все же не по девять лет.
Пищу для размышлений она мне дала. И не только мне. Мы с жабом переглянулись. Уверенности в успехе мероприятия особой не было, но… если не сама пролезу, то заклинание какое‑нибудь запущу. Или Леся попрактикуется, потому что она знает, как там внутри все устроено, а я – нет.
– Решено, после лекции идем в библиотеку!
Глаза Проклятущей довольно сверкнули.
– Спасибо.
– Пока не за что.
Набираться знаний об особенностях темной магии практикантам предстояло в одном из пустующих залов ратуши. Будь в Пустоши школа, им непременно выделили бы место там, но ее даже общеобразовательной не было. Только частные учителя. Дорогое удовольствие, между прочим! Хорошее образование могли себе позволить далеко не все. И это я молчу об определении способностей к магии и последующем обучении у какой‑нибудь ведьмы, если таковой нет в семье.
Пока шли к месту моей первой настоящей работы и Леськиной учебы, темная страшным шепотом поведала мне, что родители Василисы несколько лет назад выложили кругленькую сумму за то, чтобы дочь стала ведьмочкой. Четырем ведьмам платили, но дара в заносчивой девчонке не обнаружила ни одна.
– Она теперь заклюет тебя со своими подружками, – осторожно предупредила я.
– Васька не так страшна, как проклятие, – негромко рассмеялась Леся.
И я тоже улыбнулась. Уж ей ли не уметь отличать настоящую опасность от того, что и внимания‑то не стоит?
Прабабкин дом стоял на отшибе, так что идти к центральной площади было долго. Этого времени мне вполне хватило, чтобы выполнить вчерашнее обещание и рассказать Лесе, что произошло между мной и Марьяшей. И клятву молчать я стребовала, не забыла.
– Вот гадина! – вспылила всегда спокойная Леся. – Если б знала, сама бы ей косы пообрывала!
Возле сердца разлилось приятное тепло. Как же мне этого не хватало… Самое ценное в жизни – когда есть кому поддержать. Хотя бы словом.
