«Любопытно, он в другом настроении бывает, или это у него как у собаки Павлова рефлекс на меня такой выработался», – отстраненно подумала я, все еще пребывая в шоке от его неожиданного явления. И как только подобрался так близко неслышно?
Я даже села и повертела головой по сторонам, высматривая Арквиэна. Ведь о нем тоже думала, может, и он обитает где-то неподалеку?
– Кого-то ищете? – сквозь зубы спросили меня.
– А вы один?
– Вы еще кого-то ждете? – потемнел лицом Владыка.
– Почему «еще»? – не поняла вопроса. – Я вас не ждала.
– Пра-а-авда? – обманчиво-спокойным тоном протянул он. – Тогда, может, объясните, почему вы лежите обнаженная и кому предлагаете себя?
Насчет обнаженной я бы поспорила. Это он еще не видел, в чем у нас на пляжах загорают. А тут сижу в рубашке, застегнутой на все пуговицы и лосинах. Обидно. Вообще, у меня даже челюсть отвисла от такой постановки вопроса, поэтому и съязвила:
– А что именно вас задевает? Что я здесь сижу, или что предлагаю, но не вам?
Ох, зря это у меня вырвалось, так как в груди Владыки явственно стало зарождаться злобное рычание. Так и захотелось крикнуть «Фу!», а еще я неожиданно затосковала по Шреку. Он хоть и зверь, но такой послушный, ласковый. Стоящий же передо мной зверь в человеческом обличье выглядел отнюдь не ласково. И почему все волчью ипостась боятся?
– ВЫ! – с ненавистью, чуть ли не выплюнул он это слово. – Самая невыносимая, невоспитанная, вульгарная, тупая…
– И чего вы беситесь, как будто я вам навязываюсь? – спокойно спросила я, прервав его монолог.
Это его еще больше взбесило. Он подлетел ко мне и вцепившись больно в плечи, встряхнул, а потом приблизил вплотную свое побелевшее лицо:
– Мне вас навязало обоняние. Насмешка судьбы! Я закрываю глаза, и ваш запах сводит с ума. – В подтверждение своих слов он закрыл глаза и глубоко втянул носом воздух. – Но открыв их, вижу мерзкую дешевую особу, которая предлагает себя первому встречному. – Его взгляд полоснул меня ненавистью.
– Так отправьте меня домой! – несправедливые обвинения начали выводить меня из себя. У него явно с головой не в порядке.
– Мне нужны дети. – Яростно процедил он. – Если нормальную семью мне обрести не суждено, то уж детей я от вас получу!
– Не дождетесь! – взорвалась я.
– Правда? – оскалился он и дернул меня за ноги так, что я упала плашмя на камень и больно ударилась головой. Передо мной нависло разъяренное лицо Владыки.
Он окинул меня уничижительным взглядом, а потом скривился:
– Вы мне противны!
Я решила, что он меня отпустит, но он как куклу перевернул меня на живот и рванул на мне лосины. Сознанием даже не успела понять, что мне грозит насилие, как он ворвался в меня, и я закричала от боли. У меня давно не было мужчины, а он без подготовки, до конца вогнал себя. Упершись рукой мне в спину, он придавил меня к камню, а потом наклонился ко мне и провел губами по шее.
У каждого из нас есть эрогенные зоны, такие места, что хотим мы того или нет, они реагируют на прикосновение. У меня такое шея. Придавленная его телом, испытывая боль от проникновения, я среагировала на эту ласку и сама себя возненавидела.
– Ненавижу-у-у, – сдавленно простонала я, даже не зная, к кому это больше относится.
– И я тебя, – по страсти признания, оно могло соперничать с признанием в любви. Кончик его языка пролизал на шее влажную горячую дорожку. Я невольно дернулась, потеряв контроль над телом и не в силах сдержать дрожь удовольствия. Его дыхание было очень горячим и опаляло меня.
Он прикусил мне кожу, не вгоняя зубы, но оставляя след и миллиметр за миллиметром начал выходить из меня, и когда оставался лишь кончик, одним резким движением бедер вогнал опять себя до конца, растягивая. От толчка я дернулась, но моя шея была зажата между его зубов, и если бы он их вовремя не разжал, то мог бы меня поранить. Я глухо застонала, и уже не совсем от боли. Балансирование на грани между болью и удовольствием неожиданно завело меня. Никогда не любила грубый секс, и была ошеломлена своим отзывом на это.
Он прикусил мне мочку уха, чуть оттянув ее, а потом прошептал:
– Если бы ты знала, как хочется пометить тебя, – его губы опять спустились по моей шее, выводя на ней круги. Он опять начал медленно выходить. На этот раз появилась смазка, и он медленно-медленно скользил, почти выходя до конца и обратно, даря телу чувство наполненности и… удовольствие. Почему я не сопротивлялась? Почему покорно лежала, захваченная варварским обращением?!
– Но ты недостойна! – зарычал он и сделал резкий толчок. – Ты вульгарна, доступна… – Накручивая себя, он отстранился и положил мне руку на шею, придавливая. Стал двигаться резко и грубо. Хорошо, что я лежала лицом к шелковой подкладке жакета, скользя по ней с каждым толчком. Если бы это был камень, я бы стерла до крови кожу.
– На тебе не будет моей метки! – теперь он меня наказывал, яростно двигаясь и заботясь лишь о своем удовольствии. – Ты понесешь от меня и дашь мне наследников… Ты годна лишь рожать детей, но не быть со мной рядом.
Он имел меня, полностью подчинив себе. Наши тела были прижаты в месте соединения, но упираясь рукой мне в шею, он сохранял между нами дистанцию, показывая, насколько не хочет лишний раз прикасаться. Мне делали ребенка.
В этот момент что-то во мне сломалась, и слезы потекли из глаз. Я полностью обмякла, и даже когда он кончил, прошло мимо моего сознания. Лишь в какой-то момент поняла, что больше меня никто не держит.
– Одевайся, – услышала я.
Шевелиться не хотелось, но усилием воли отстранилась от камня и встала на нетвердых ногах. Подняв голову, с ненавистью посмотрела на него. Он закончил приводить в порядок одежду и теперь стоял собранный и высокомерный.
– Я убью тебя, – просто сказала я. С холодной решимостью понимала, что после всего одному из нас не жить.
Он медленно осмотрел меня с ног до головы и губы презрительно скривились.
– Держи! – У моих ног вонзился кинжал.
Не спуская с него глаз, я медленно наклонилась и, обхватив кинжал за рукоять, вытащила его.
– Лучше сразу решить это сейчас. Нападай!
Я лишь крепче сжала кинжал, но глупо размахивать им и бросаться не стала. Он от меня как от мухи отмахнется, к тому же именно этого и ждет.
– Ты человечка. Слабая и никчемная, – начал издеваться он. – Я не буду связывать с тобой жизнь. На тебе не будет моей метки, но ты будешь рожать мне детей, пока сможешь, а потом я сошлю тебя с глаз долой. Ты не достойна ни быть со мной, ни воспитывать их. И можешь не надеяться на своего эльфа, он вмешиваться не станет.
Он замер, ожидая моей реакции, но я стояла не шевелясь.
– Чего же ты ждешь? Уже передумала меня убивать?
