Плешивый остановился. Ожидал, что его пригласят за стол. Но Якул продолжал с ухмылкой смотреть на него.
Немного озадаченный вор сказал своему бойцу:
– Садись, братан, за соседний столик, – и, обернувшись к Якулу, спросил: – А где же Михаил?
И тут же в зале стало шумно, захлопали двери. Послышался топот ног. Отовсюду стали заходить люди. В зал вели не менее полдюжины дверей. Плешивый растерянно переводил взгляд с одной на другую. Сколько же здесь бойцов? Не менее трех десятков. И все, как на подбор, типичные головорезы. Кожаные куртки, вязаные шапочки на головах. Шагают деловито, не спеша. Через десять секунд взяли обоих гостей в плотное кольцо. Равнодушные, ничего не выражающие лица. Оружия вроде ни у кого не видно.
Тут Якул откинулся на спинку стула и визгливо расхохотался. Корчась от смеха, выдавил тонким голосом:
– Что? Испугался, Николай Петрович? Моих пацанов испугался?! Ха-ха! А ты один пришел? Парочку придурков с собой прихватил и пришел! Да?! Ты что же, Таганцева за зеленого щенка держишь?
«Обдолбленный он, что ли? – с недоумением подумал вор. – Может, на своих «арбузах» заторчал с утра? Однако что за шутки?!»
Якул продолжал хохотать, даже взял салфетку со стола и начал вытирать ей слезившиеся глаза. Никто из его людей не двигался, и Плешивый решил взять инициативу в свои руки. В конце концов, он российский вор и не пристало ему стоять, когда какая-то шпана цыганская в кресле развалилась.
– Ну, здорово, Якул, а ты невежлив сегодня! – сказал Плешивый и, отодвинув стул, присел. Вернее, попытался присесть. Ближайший к нему головорез проворно подцепил ногой ножку стула и быстро отодвинул его в сторону. He успев среагировать на подвох, Плешивый со всего маху грохнулся на пол.
Раздался гомерический хохот. Смеялось большинство Якуловых бойцов, беря пример со своего хозяина. Телохранитель Плешивого схватился за карман, но вытащить оружие не посмел, растерянно глядя на босса. Плешивый сидел на полу. Он был ошеломлен. Еще никогда с ним такого бесчестья не случалось, даже на малолетке. Задыхаясь от ярости, он начал вставать, Якул крикнул:
– Вмажьте этому козлу как следует!
«Это он про кого?» – успел подумать Плешивый, f прежде чем мощный удар в затылок швырнул его на пол. Он перевернулся на спину, чтобы поглядеть в лицо человеку, осмелившемуся ударить сзади законного вора. Мелькнул черный ботинок. Вспышка. Тупая боль в виске. Далее удары посыпались со всех сторон. Вора молотили несколько громил. Били исключительно ногами, не давая ему привстать даже на четвереньки. Плешивый поначалу пытался отбрыкиваться и защищаться, но потом лишь прикрывал руками голову.
Его ошалевший от неожиданности телохранитель все» же выхватил свою пушку, но даже не успел передернуть затвор: в спину ему всадили нож. Глухо охнув, парень осел под стол.
Внезапно избиение прекратилось. Плешивый уже не понимал, что происходит. Изувеченное лицо было залито кровью, избитые бока онемели, руки не слушались. И все же он пытался встать. Говорить он не мог, только хрипел что-то нечленораздельное.
– А ну-ка, отойдите от него, пацаны, – скомандовал Якул, поднимаясь со стула, – я ему напоследок пару Кедов скажу.
Он подошел к лежавшему вору вплотную и наклонился над ним:
– Ну что, дурачок, как тебе наш разговор? Понравился? Это тебе привет от Норвежца. И ответ. Ты все понял? Мурманск – наш!
Плешивый понял, что сейчас его убьют.
Умирать было не страшно, просто не хотелось уходить, видя оскаленные пасти ублюдков, слыша их хохот и издевательские шутки. Как он мог так дешево проколоться? Не сообразил, с кем имеет дело. Поверил Норвежцу! Досада на собственную тупость захлестнула его. Она же и придала ему сил приподняться на локте и плюнуть Якулу в лицо. Кровавый сгусток залепил цыгану левый глаз. Тот отпрянул и, матерясь, сгреб со стола салфетки. Вытираясь, заорал:
– Мочите эту падлу! Сломайте ему на хрен хребет! Башку лысую пробейте!
И снова пошла молотиловка. Через пару минут Плешивый уже не двигался.
– Готов! – доложили хозяину гладиаторы.
– Проверьте пульс, – распорядился Якул. – Или нет, для верности контрольный сделайте.
Один из людей Якула вытащил «Макаров» с глушителем и, приставив ствол к окровавленному темени, нажал на спусковой крючок.
Якул поднял вверх правую руку. Гомонящие боевики смолкли.
– Братва, мы разделались с этим уродом. Теперь мы хозяева в городе. Все остальные блатари теперь подожмут хвосты. Завтра начнем громить всех его шакалов. А сегодня можно и погулять.
– Значит, так, пацаны. Всем, кто сегодня участвовал В этом разборе, выдаю премию. По штуке баксов каждому! И чтобы к завтрашнему утру этих бабок ни у кого не осталось! Гуляйте, пацаны! Поставьте этот поганый юрод на уши! Он наш!
Глава 22
Сколько сходов было в жизни Варяга, он уже и запамятовал. Если считать с теми, в которых ему приходилось участвовать не только на воле в больших городах, но и вместе с зэками на зонах, втихаря от лагерного начальства, либо в открытую, с риском навлечь на себя ярость вертухаев, то он им счет потерял – сорок восемь или восемьдесят четыре, бог весть. В память врезались десять самых важных, начиная с того памятного сходняка, когда смертельно больной Медведь двинул его и смотрящие по России и призвал авторитетных воров голосовать за нового лидера. Было это десять лет назад. В ту пору никто, ни Медведь и ближайшие его соратники, ни сам молодой законник Варяг, не мог предсказать, Надолго ли выбирают нового смотрящего, усидит ли он на своем шатком месте, удержит ли вверенную ему немалую власть.
С той поры случилось в его жизни еще пять больших сходов, на которых решалась судьба его самого или российского воровского сообщества, где ему приходилось схлестываться в отчаянной яростной борьбе с сомневавшимися, которых надо было урезонить и уломать, гили со строптивыми противниками, которых требовалось подавить силой авторитетного слова и поддержкой стоявших за него региональных смотрящих. Случались конфликты, в которых ему не удавалось одержать победы, и он терпел временные поражения.
Но время все расставляло по местам, и его правота, правота смотрящего по России, в конечном счете оказывалась поддержанной большинством.
Сейчас Варяг готовился провести самый важный в своей жизни сход, на котором ему предстояло добровольно отказаться от заслуженного и не раз подтвержденного в труднейших испытаниях и в кровавых разборках статуса воровского казначея. Да не просто казначея, не просто хранителя воровского общака, а лидера воровского мира, верховного арбитра в острых, доходящих до кровопролития, разногласиях, справедливого примирителя враждующих кланов, тонкого дипломата и стратегически мыслящего менеджера…
Он выбрал себе преемника, считая его человеком достойным, опытным и авторитетным. И теперь ему предстояло убедить людей в верности своего выбора. Варяг решил, что будет правильно провести большой сходняк по выборам нового российского смотрящего в Петербурге, в городе, где находилась резиденция его кандидата – Романа Филатова. Варяг загодя, еще за две недели, известил всех региональных авторитетов о проведении большого схода в начале декабря. Филат снял для этою мероприятия большой банкетный зал в гостинице «Прибалтийская», официально подав заявку на проведение совещания неправительственных организаций по проблемам регионального предпринимательства.
