Они зашли в спальню. Норвежец сразу сбросил халат и, усевшись на ковер перед тумбочкой, стал выдвигать ящички, явно что-то ища.
Марина осмотрелась. Огромная двуспальная кровать с резной спинкой была накрыта черным атласным покрывалом. Красиво, но мрачновато. По бокам – светильники в форме пальм.
Ей стало холодно. Не топят тут, что ли?
Мужчина бубнил что-то себе под нос. Оглянулся. Грубо, презрительно сказал:
– Чего стоишь?! Раздевайся давай! Что тебе, особое приглашение надо?
«Козел пьяный, – брезгливо подумала девушка и стала стягивать платье. – Может, он еще и извращенец какой-нибудь? Хорошо хоть бухой: трахнет и уснет быстрее».
Оставшись в одном нижнем белье, Марина замерзла еще больше.
Норвежец тем временем нашел, что искал, – пакетик с белым порошком. Сделав на полированной поверхности тумбочки «дорожку», свернул трубочкой белый квадратик бумаги.
«Наркоман, – поняла Марина, – сейчас нюхнет, придурок… Хреновые дела. Под кокаином они все резвыми становятся. Да еще под бухалово! Видно, придется по полной программе отрабатывать – так просто этот кобель не уснет!»
Вдохнув наркотик, Норвежец некоторое время сидел неподвижно, только слегка потряхивал головой. Потом, когда «забрало», вскочил. Глаза его сверкали так, что, казалось, вот-вот выскочат из орбит, движения стали какими-то резкими, дергаными. От былой пьяной расслабленности не осталось и следа.
– Так! На чем мы остановились? – громко, каким-то чужим голосом рявкнул Норвежец, подходя к девице.
Марине стало не по себе от этого остекленевшего взгляда. Но она взяла себя в руки и профессионально улыбнулась:
– Иди сюда, моя лапочка! Ты такой симпатичный. Как ты хочешь? Ложись, я сама все сделаю.
– Ну уж нет! – Он с жадностью оглядывал крепкое тело, скользил взглядом по высокой груди с коричневыми кружками вокруг сосков, по упругому животу с золотой сережкой в пупке, по выбритому лобку, по широким гладким бедрам. – Делать все буду я. А ты смотри!
Норвежец подошел к шкафу и распахнул дверцы. Марина озабоченно наблюдала за ним. Может, за «резинкой» полез, свое добро предпочитает? Клиент обернулся. Вот урод! В руках он держал самую настоящую плетку. Махнул ею в воздухе, рассекая воздух.
– Ну как? Специально для тебя приготовил!
Марина отшатнулась. Это не шутка. Накачанный наркотиками мерзавец хочет по-настоящему ее отхлестать.
– Э-э, послушай! – хрипло сказал Марина. – Я этого не люблю. Убери это… Я такими вещами не занимаюсь. Если хочешь, позови Татьяну!
Сплетенная косичкой плетка со свистом обрушилась девушке на плечо. Она закричала и выгнулась от невыносимой боли. Марина инстинктивно ощупала мгновенно вздувшийся рубец на коже и разрыдалась, г – Ты мне не указывай! – зарычал вмиг озверевший Норвежец. – Я буду делать то, что мне нравится. И не с Татьяной, а с тобой! А ты… Улыбайся, падла! Улыбайся!
Он визгливо рассмеялся и ударил ее по спине еще раз. Девушка упала на ковер.
– Вставай! – заорал он. – Ползи в койку, тварь!
Марина кое-как поднялась. Когда в воздухе снова взвилась плетка, она, забыв о профессиональной этике, изо всех сил толкнула его в грудь. Норвежец пошатнулся и едва не упал навзничь.
– Ах так? Сука! Замочу!
Бросив плетку на пол, он подскочил к тумбочке и выдвинул верхний ящик. Пошарив там рукой, вынул металлический прутик.
Марина сначала даже не поняла, что это. Потом стало ясно: он сделал в воздухе какое-то неуловимое движение – и из стального прутика выскочило длинное лезвие. Одурманенного спиртным и наркотиками мужика трясло, даже зубы стучали.
– На колени, падла!
Истерически рыдая, Марина упала на колени. Ожидая удара лезвием, в ужасе закрыла глаза.
Норвежец поднял с ковра плетку и с остервенением стал стегать девушку. Марина наклонила голову и закрыла лицо руками.
– Эй, ты чего, красавец? Мы так не договаривались! – раздался где-то рядом разгневанный женский возглас.
Не на штуку встревоженная криками и рыданиями подруги, в спальню ворвалась Татьяна, которая уже собралась было обслужить Лифта в соседней комнате.
– А ну пошла вон, мразь! – заорал Норвежец. Он только вошел в раж и был очень раздосадован неожиданным вмешательством.
Марина подняла на подругу заплаканное лицо.
– Та-а-ня! Помоги! – завыла она. – Он убьет меня!
Норвежец замахнулся, но Таня встала перед ними попыталась вырвать плетку у него из рук. Тогда он отбросил плетку в сторону и, переложив в правую руку клинок, ударом крест-накрест в два взмаха вспорол ей горло.
Таня пошатнулась и упала на спину, прижав ладонь к рваной ране, из которой хлынула кровь. Потом поднесла окровавленную руку к лицу. Казалось, она еще не поняла, что с ней произошло. Из ее рта вырвался сдавленный хрип.
Марина от ужаса потеряла дар речи. Она стояла на коленях, прижав обе руки к губам, и даже не могла закричать.
В дверях спальни появился раздетый, в одних трусах. Лифт.
– Что за фигня? – воскликнул он, осторожно заходя в комнату и глядя на лужу крови на ковре.
Казалось, труп девушки не произвел на него особенного впечатления. Почесав в затылке, он брякнул:
– А эта… жива? – и кивнул на Марину. Норвежец в изнеможении опустился на кровать, тупо переводя взгляд с живой шлюхи на мертвую. Норвежец только сейчас, похоже, осознал, что произошло. Хмель мигом выветрился из его головы.
– Водки мне, Сережа. Башка трещит…
Лифт наклонился над убитой. Хотел пощупать пульс, но, увидев глубокие раны на шее, решил, что этого делать не стоит. Поздно.
– И чего будем с ней делать? – спросил он.
– Вывезти ее отсюда надо. И тут все прибрать…
Лифт взглянул на валявшуюся на полу плетку и все
понял. Норвежец был любителем таких забав. Редкая девка уходила от него без синяков и кровоподтеков Однако, схватившись за перо, он явно перегнул палку.
– М-да-а-а, – протянул Лифт, – дела…
Он выбежал из комнаты и минуты через три вернулся с мобилой в руке.
– Я Гошке сказал – сейчас он водки принесет от стола. И как мы ее будем вывозить? – кивнул он на тело девушки.
В дверях показался охранник с бутылкой водки и стаканом. Стараясь не глядеть на окровавленный труп, он подошел к хозяину. Норвежец выхватил у него из рук бутылку и припал к горлышку. С бульканьем глотнул три раза.
– Надо закопать паскуду, и концы в воду, – отдышавшись, прохрипел он.
– А с этой что делать? – указав на съежившуюся Марину, поинтересовался Лифт.
– Решим. – Норвежец еще раз присосался к бутылке. Чем больше он пил, тем, казалось, становился трезвее. Видно, мощный выброс адреналина вернул его к действительности.
