– Думаю, Сайд Мустафаевич, вы заблуждаетесь. Местные мафиози не потерпят постоянного присутствия ваших людей на их территории. Тем более не позволят им самостоятельно вести дела. Ваши попытки крепко осесть в России, так сказать пустить корни, как это вы сделали в США, заранее обречены на провал. Надежду на коммерческий успех могут дать лишь оптовые поставки товара. По принципу «скинул и отвалил». А там пусть местные барыги сами толкают наркоту.
Видя, что старик внимательно слушает Петракова, но недоверчиво хмурится, Махмуд поспешил поддержать наемника:
– Именно так, Сайд. Поверьте мне, Андрик знает, что говорит. Только оптовые поставки имеют смысл. Зачем нам вязнуть во всех этих проблемах, которые неизменно вызовут попытки самим двигать «арбузы» на улицах? Вы же знаете, что этот товар настолько выгоден, что и оптовые поставки гарантируют совершенно запредельные прибыли. Нам – чистые деньги, местным – вся головная боль.
Выслушав обоих. Сайд долго размышлял. Он закрыл глаза, и его собеседники подумали, уж не уснул ли старик, утомившись от неприятных дум. Наконец набрякшие морщинистые веки старика приоткрылись. Он шевельнулся.
– Ладно. Можно сказать, вы меня убедили. Будем поставлять оптом. Как бы вы сами взялись за это дело? – Вопрос был адресован именно Петракову.
Андрей откашлялся. Он уже где-то с середины этого разговора начал догадываться, что, возможно, в его жизни произойдет крутой поворот. И надо думать, в лучшую сторону. Скорее всего, старик пожелает сделать его посредником в этом деле. Что и понятно: кто же лучше него, русского, сможет наработать в России нужные связи? Конечно, в его отряде имеется немало выходцев из СНГ, но все они рядовые исполнители, не привыкшие мыслить стратегически.
Петраков деловито и рассудительно начал излагать свои соображения:
– Перво-наперво нужно заручиться поддержкой местных криминальных авторитетов. Скорее всего, это будет так называемый смотрящий по городу. Если пообещать ему процент с оборота, он станет нашей крышей.
– Чем-чем? – удивленно переспросил Сайд.
– Крышей! – повторил Андрей и пояснил: – Так в России называют силовую и юридическую поддержку, обеспечивающую защиту любому бизнесу. Хочу заметить, что, может быть, вы неправильно меня поняли. Сам смотрящий покупать у вас товар, естественно, не станет. У него своих дел по горло. Он даст лишь свое «добро» и будет получать с этого процент.
Сайд посмотрел на Махмуда, и тот утвердительно кивнул. Мол, все правильно, именно так в России и делают такие дела. Для Джафарова это было странновато, но он понимал, что в каждой стране свои порядки, и продолжал терпеливо слушать.
– Потом, получив воровское «добро», нужно найти покупателя. Ну, думаю, что с этим затруднений не будет. Им могут стать местные барыги.
– Не мешало бы запустить первую партию «арбуза» еще до разговора с ворами, – вставил Махмуд. – Так, совсем немного и практически за бесценок. Пусть хоть узнают, что это такое.
Петраков согласно кивнул:
– Думаю, это не помешает. Пусть среди местных наркоманов начнется ажиотаж. Что, «арбуз» действительно хорошая штука?
– Исключительно! – закивал Махмуд. – Дешевый и эффективный наркотик. Употребляется в любом виде.
– Отлично. Да, вот еще что. Я считаю, что не стоит сразу соваться в крупные города. Слишком хлопотно для первого раза. К тому же спецслужбы в Москве или Петербурге работают на порядок лучше, чем в провинции. Учтите, что нам придется иметь дело и с официальными властями. А в столице они ох какие прожорливые.
– Ты прав, Андрик. Но и лезть далеко, куда-нибудь в Сибирь, тоже не хочется.
Петраков запротестовал:
– Почему в Сибирь? Лучше всего выбрать какой-нибудь провинциальный северный город. Промышленный центр. Кстати, – Андрей хлопнул себя по лбу, как будто бы его только что осенило, – вполне подойдет мой родной Мурманск. Если товар поставлять морем, то лучше места и не сыщешь. Крупнейший на Северо– Западе России портовый город. Местные там коррумпированы, кажется, на генетическом уровне. Легко можно будет купить несколько важных шишек на самом верху. Тем более что я родился и вырос в этом месте. Знаю все ходы и выходы.
Андрей замолчал. Пусть хозяин переварит информацию. Если он примет последние слова к сведению, то без его участия обойтись будет просто неразумно. Неужели удача наконец-то улыбнется ему по-настоящему? Петракову уже порядком поднадоело жариться на знойном солнце в этих горах – лишь отличная зарплата удерживала его от смены места работы, е Джафаров привстал на постели. Ему стало лучше, он даже велел подать себе кубинскую сигару. Петраков н Махмуд терпеливо ждали, что же решит в конце концов хозяин. Поглядывая на то. как кольца сизого дыма медленно уплывают под беленый потолок, старый таджик подвел итог:
– Итак, мы начинаем экспортировать «арбузы» в Россию. Пусть для начала это будет Мурманск. Махмуд…
Тот напрягся: что ждать от нового решения хозяина?
– Ты немедленно вылетаешь в Мурманск. Андрей, ты поедешь с ним. И вот еще что…
Петраков по старой солдатской привычке принял стойку «смирно». Кровь помчалась по жилам, в висках застучало, сердце отчаянно колотилось о ребра. Прежде он никогда так не волновался, даже под огнем противника.
– Если окажешь полезную и действенную помощь, будешь постоянно работать в этом деле. Работать будешь за процент с оборота. Если торговля пойдет удачно, скоро станешь миллионером.
У Андрея зазвенело в груди. Вот оно! Подфартило так подфартило! А старик, окончательно придя в хорошее расположение духа, довольно улыбнулся. Этот русский наемник подвернулся весьма кстати.
– Значит, приступайте немедленно. Махмуд, я думаю, тебе не нужно объяснять, как проложить новый канал? Действуй. Когда закончишь, оставишь в Мурманске Андрея, а сам вернешься сюда.
Глава 3
Рослый широкоплечий мужчина подошел к зеркалу и критически оглядел себя с ног до головы. Ему было уже за сорок, но если бы не лысая как бильярдный шар голова, то он смотрелся бы гораздо моложе. Увы, волосы у него не росли уже лет тридцать, после тяжелого обморожения, полученного в лесах неподалеку от Сыктывкара, где он отбывал свой первый срок. Потом отсидок за колючей проволокой у Николая Петровича Заворотова было четыре – и все за вокзальные кражи. Погоняло «Плешивый» прилипло к нему еще с первой ходки. Лет десять назад на тюремной сходке в Воркуте он был коронован в законного вора. Несмотря на относительную молодость, Плешивый являлся приверженцем старых воровских понятий. Некоторые, наиболее архаичные – вроде запрета обзаводиться своим имуществом и домом, – пришлось, правда, оставить. Нужно было идти в ногу со временем, в затылок ворам дышали авторитеты новой волны, признававшие лишь силу и деньги. Да и уважал Коля Плешивый цацки-побрякушки да комфорт домашний поболее воровской аскезы.
На положение в Мурманск его поставили пару лет назад после истребительной войны, развязанной местным отморозком по кличке Бабай. Этот парень, начинавший в начале девяностых как заурядный похититель мурманских предпринимателей с целью выкупа, действовал с размахом, удивляя даже самых отпетых урок своей решительностью и жестокостью. Воры поначалу не обращали внимания на шалости Бабая. Тем более что сам Бабай был у них, мягко говоря, не в почете. Этот выскочка из спортсменов никогда особо не прислушивался к мнению авторитетных блатных, занимался почти легальным бизнесом и мечтал о мэрском кресле. У Бабая на содержании имелось множество боевиков и воевать с ним в открытую блатным было не с руки. Поэтому и терпели. Выжидали. Терпение воров лопнуло, когда Бабай вконец оборзел и собственноручно зарубил на стрелке мурманского смотрящего Ефима Лукутина, известного под кликаном Босой. Тут уж не только мурманские взъерепенились, но и питерские осерчали. Если с покойным Лукутиным хоть как-то можно было разговаривать и даже договариваться, то с Бабаем такие номера не проходили. Он признавал только безоговорочное подчинение. Слава богу, до полномасштабной войны не дошло. Бабай в силу своего зверского характера нажил себе множество врагов. Вскоре после убийства Босого, по приказу Филата, смотрящего по Петербургу и всему Северо-Западу, послали в Мурманск бригаду ликвидаторов. Среди тех пятерых был и Плешивый, который, разумеется, кровью свои умелые руки обагрять не собирался, а участвовал исключительно в «предварительном следствии», ведя наблюдение за передвижениями Бабая по городу.
