Он вошел в комнату и увидел, что Юля проснулась и сидит на тахте, свесив ноги на ковер.
– Кто звонил? – спросила она встревоженно.
– Ма… Ты ее не знаешь. – Стас немного смутился. Он успел лишь в двух словах рассказать Юле о происшествии в «Трех собаках», но о визите к нему проститутки Марины не обмолвился ни словом. Но теперь надо было как-то выпутываться: Марина обязательно проболтается, что уже была здесь. – Помнишь, я тебе по дороге из аэропорта рассказывал про наш визит в «Три собаки» и про барыг…
– И про драку. – Юля устремила внимательные серые глаза на Стаса, терпеливо дожидаясь продолжения рассказа.
– Да, так вот, там пришлось вызволять одну девчонку. Спасать, можно сказать… Марина. Вот она и звонила. И сейчас она сюда приедет.
– Сюда? – изумилась Юля. – Она знает твой адрес?
Стас совсем смешался:
– Да нет, я ей объяснил, как проехать. Она на машине. Ну и… да, она была здесь. Ей ночевать было негде, вот я и привез ее к нам. – Он встретился с Юлей взглядом. – Ты что, Юль… Не думаешь же ты…
– Я не думаю, – жестко проговорила Юля, окончательно проснувшись. – Я не думаю. Я только вижу, что у тебя глазки бегают! Я только вижу, что стоит мне на неделю отлучиться, как ты… – Она осеклась. Ее серые глаза влажно заблестели. Похоже, Юля собиралась расплакаться.
Он подошел к ней и обнял за плечи.
– Юльчонок, я тебе клянусь… Ничего не было. Что могло быть у меня с этой… проституткой?
Она замотала головой, отгоняя подступавшие к глазам слезы.
– И тем не менее в минуту опасности эта проститутка звонит не кому-нибудь, а именно тебе.
– Да, черт побери! – разозлился Стас, – я уже помог ей однажды. И она считает, что я помогу ей и теперь. Она сказала, что кого-то убили. Двух человек убили. И ей тоже грозит опасность. Что мне, по-твоему, надо было ей посоветовать обратиться в милицию?
Юля не ответила. Поглядев на часы, она вздохнула и тихо попросила:
– Налей мне чаю, пожалуйста. Когда она приедет?
Стас пожал плечами:
– Откуда я знаю? Сказала, что стоит где-то на Портовой.
– Ехать оттуда полчаса, – заметила Юля. – Блин, поспать так и не дали…
Минут через сорок входная дверь, предусмотрительно отпертая Стасом, отворилась, и в коридор вошла Марина. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: девушка попала в беду. На ней было перемазанное кровью элегантное платье с низким вырезом, сверху накинуто легкое пальто, все перепачканное влажной землей, на ногах – туфли на каблучках, вернее, на каблучке: у правой туфельки каблук отсутствовал.
Увидев, в каком состоянии приехала их ночная гостья, Юля сменила гнев на милость и сама отвела девушку в ванную.
– Я там перекинулась с ней парой слов, – тихо сказала Юля, вернувшись. – Тебе это будет интересно.
–Что именно? – Стас не понял, серьезно она говорит это или иронизирует.
– Марина сегодня ночью должна была с подружкой ублажать Таганцева и его гостей. Подружку зарезали. Таганцев зарезал. Прямо на ее глазах. Она лишь чудом вырвалась от них…
Стас обхватил Юлю за талию, привлек к себе.
–Послушай меня, Юльчонок! Послушай, что тут я без тебя разузнал…
И он рассказал Юле все, что держал в себе последние три дня и что уже несколько раз за сегодняшний, точнее, уже за вчерашний вечер пытался ей поведать.
Она слушала его, широко раскрыв серые глаза. Когда он изложил ей свой план, она только и спросила:
– А ты уверен, что ребята на это согласятся?
– Не знаю. Ты поговори с ними и убеди.
Юля с нежностью потрепала его по щеке и тихо сказала:
–Ну вот, а ты все: «по закону, по закону»… С ними и надо по их закону разбираться!
Стас покачал головой:
– Что Игорь Васильевич скажет на это?
–А ничего не скажет. Если он мужик с головой, твой Игорь Васильевич, то скажет: правильно поступил! А иначе как? Неужели ты собирался эту записную книжку прокурору нести? Или, может, еще лучше: в городской уголовный розыск?
Из ванной вышла Марина, завернутая в банное полотенце. Она была очень бледна и вся дрожала.
– Стас, можно я немного посплю… Я с ног валюсь. А потом проснусь и расскажу тебе обо всем подробно Она… ввела тебя в курс событий?
– Ввела, – кивнул Стас. – Ты мне только одно скажи, Марина. Ты точно видела, что Таганцев твою Таню… зарезал?
Лицо Марины исказила гримаса страдания. По ее щекам потекли слезы.
– Я стояла перед ним, вот как перед тобой. Он достал какой-то длинный нож и раз-раз крест-накрест ударил ее по горлу. Кровища так и хлынула!
– Крест-накрест? – переспросил Стас, волнуясь. – Ты видела? Крест-накрест ударил по шее?
– Да! – истерически взвизгнула Марина. – Я же была рядом! На мое платье Танькина кровь хлестанула – ты что, не видел, все платье в крови?!
Юля подошла к ней и чуть не силой увела в комнату.
Стас дрожал. «Крест-накрест ножом по горлу… Как маму в той подворотне… Сволочь… Тебе, гад, не жить! Не жить!»
Он нервно заходил по кухне взад-вперед. Его душила ярость и ненависть, его душили слезы. Вот он и получил последнюю улику, последнее доказательство вины Норвежца. Следствие окончено. Вина подозреваемого полностью доказана. Теперь остается привести в исполнение давно вынесенный приговор.
Вернулась Юля.
– Что будешь делать? – тихо спросила она.
– Как «что»? Ты же сама мне сказала что… – проскрежетал он.
– Нет, я имею в виду конкретику. Как ты поступишь? Как достанешь его?
Стас сел за стол и обхватил руками голову. И в самом деле, как его выковырять из особняка?
– Надо сделать вот что… – услышал он спокойный и ровный Юлин голос. – Завтра Марина, когда отоспится и успокоится, должна ему позвонить…
Марина проснулась только около трех часов пополудни. Пока она спала, Стас объехал всех трех бойцов службы безопасности адвокатского бюро «Щербак и партнеры» и переговорил с каждым. Уговаривать ребят ему не пришлось. Jlexa Кувалда, Серега Антонов и Николаев согласились поехать с ним. Встретиться решили в десять вечера у пассажирского порта – место там было людное, шумное, и четверо молодых людей с девушкой не привлекли бы ничьего внимания.
С Мариной вызвалась поговорить Юля. Когда Стас вернулся домой, обе девушки сидели на кухне в мрачном молчании. Взглянув на них, он понял, что договориться им так и не удалось.
– Отказывается, – бросила Юля. – Боится. Ну что с ней делать…
– Марина, ты понимаешь… – начал Стас, но та его перебила, опять разрыдавшись.
