– Я не боевой. Мои родители – зельевары. Отец так вообще потомственный.
– А, ясно, – только и смогла выдавить я. Понимаю, он имеет право обижаться: это все равно, как если бы я начала перед Мо рассуждать, как чудесно быть всадником. Все-таки те в небе и на драконах, а ты бегаешь внизу и готовишься совсем не к боевой работе – лечению. То же самое и в отношении зельеваров: мягко скажем, не самая престижная специализация, когда дело касается магии, хотя тоже важная.
После затянувшейся неловкой паузы лейтенант Раэль встал и отряхнул брюки и темно-синий джемпер от осыпавшейся с потолка штукатурки. Губы сжаты, брови нахмурены, во всем теле невидимое напряжение.
– Что у тебя там? – спросил всадник сердито, кивая на зажатый в кулаке свиток.
– Н-ничего. Письмо домой. Надо же объяснить, что я задержусь тут на некоторое время. – Мне вдруг резко стало страшно. Может, почудилось, а может, и правда, но блеск в глазах парня был действительно опасным.
У меня определенно развился комплекс жертвы. Ну, знаете, как в сказке про магиню, которую похитил оборотень и запер у себя в подвале, а она через некоторое время прониклась к нему симпатией и нарожала дюжину полукровок. Вот у меня, кажется, тоже такой оборотень намечается.
Парню все-таки удалось вырвать письмо у меня из рук, хотя без молчаливого боя дело не обошлось. Пока его глаза метали яркие молнии, мои пытались высекать крохотные искорки. Победила дружба.
– Пошли. – Лейтенант махнул рукой, и пришлось покорно следовать за ним.
Мы спускались все ниже и ниже, один за другим преодолевая широкие лестничные пролеты, и я снова потеряла надежду сосчитать, сколько же на самом деле в замке этажей. Остановились только тогда, когда уперлись в закрытую на засов массивную дверь из темного, отливающего зеленым дерева. Металлическая задвижка тяжело скрипнула – и мы наконец попали в голубятню.
Птиц здесь было всего пять, что не удивительно, ведь дело касается военного предприятия, и сидели они на двух широких деревянных жердях. Пол устлан, по понятным причинам, опилками, а к стенам приделаны несколько кормушек и деревянных емкостей с водой. Обычная голубятня, разве что местоположение у нее не совсем обычное. Странно держать птиц почти что в подвале, но, видимо, у всадников на то свои, особые, причины.
– До башни могут колдуны с вражеской стороны добраться. Достаточно установить с голубем визуальный контакт, считай, уже с ним распрощался, – пояснил всадник, заметив мое замешательство. – А птицам без окон сидеть все равно что в коробке под кроватью. Так что лучше землянка с окошком, чем высотная тюрьма.
Я понимающе кивнула и не стала ничего отвечать, чтобы в очередной раз не злить лейтенанта Раэля. Но не тут-то было.
– Куда отправляем? – Он мягко схватил черного как ночь голубя и принялся тонюсенькой бечевкой привязывать к лапке послание.
Когда я назвала адрес драконьей фермы, всадник насмешливо скривился.
– Ты разве не родителям пишешь? А то использовать рабочего голубя, чтобы с возлюбленными обмениваться страстными вздохами, я не позволю.
– Мои родители… – я замялась, – …предпочитают, чтобы я не писала им домой.
Каждый раз во время этого путешествия, когда приходилось врать, я чувствовала невероятный стыд, который, похоже, не собирался проходить со временем.
– Ясно. – И птица, распушив хвост, выпорхнула из рук хозяина и юркнула в небольшое окошечко под самым потолком. – Все, обратно сама.
Не успела я собраться с духом и предложить новую нейтральную тему для беседы, как лейтенант Раэль вихрем пронесся мимо меня, и уже через мгновение я слышала отголоски шагов несколькими этажами выше. Пришлось самой закрывать голубятню, а засов у нее оказался значительно тяжелее, чем я подумала вначале.
И чего всадник меня так невзлюбил? Я не уродина (если дело в косах, прическу легко исправить), люблю драконов (даже написала петицию о запрете использования драконьей кожи в производстве сумочек и туфелек; но с этим пока проблемы, потому что отец Мики как раз является владельцем этих самых фабрик), стараюсь быть по возможности вежливой (пока до слез не доведут, конечно). Вроде с товарищами у него хорошие отношения. Может, действительно, как сказала Тони, чужаков не любит?
С этими невеселыми мыслями я принялась штурмовать лестницу в обратном направлении, надеясь, что не заблужусь. На третьем или четвертом этаже нужно было перейти через коридор и продолжить подниматься по другой лестнице. Я почему-то думала, что пропустить поворот будет трудно, но, как говорится, нет ничего невозможного.
Третий или четвертый? Я присела на холодную ступеньку и подперла ладонями подбородок. С виду этажи выглядели практически одинаковыми. Одинаково безлюдными, если быть точной.
Был ли в переходе портрет этого грозного всадника в красной шапочке с золотой кисточкой? Бородатый мужчина с немым укором взирал на меня с портрета, облаченного в позолоченную раму. Вот, и вы, уважаемый, туда же. Что вам сделала бедная Тая?
Когда мы спускались вниз, я не думала, что лейтенант так быстро меня покинет, так что не особенно запоминала дорогу. Просто помнила, что на каком-то из этажей надо остановиться и перейти в другое крыло.
В итоге, терзаясь сомнениями, я направилась в коридор третьего этажа, думая, что всегда могу вернуться и проверить этаж повыше. Торопиться некуда, и я шла, с любопытством рассматривая окружающую обстановку. Удивительно, как роскошь сочеталась с армейской строгостью. Рядом с изысканным торшером, в котором мелькал слабенький магический огонек, могла стоять грубо сколоченная лавка.
Скорее всего, этаж был жилым, когда время стояло неспокойное и всадников на охране Плоских земель было гораздо больше. Но теперь здесь что-то наподобие хранилища, и большинство комнаток занимают драконьи сбруи и мешки с питательными добавками для животных.
Когда я обошла весь этаж по периметру и поняла, что перехода здесь нет, то развернулась и направилась обратно, в сторону лестницы. Однако планам моим не суждено было осуществиться. У одной из приоткрытых дверей я остановилась, краем уха уловив негромкий разговор.
На самом деле я не собиралась подслушивать, но в итоге буквально приросла к полу и не могла пошевелиться. Выходит, лейтенант Раэль далеко уйти не успел. Я расслышала его голос и еще один – незнакомый.
– Я тебя поздравляю, такая удача. – Тон собеседника мне откровенно не нравился: всадник, похоже, не питал к лейтенанту особых симпатий.
– Да что ты, – ответил мой знакомый, – и в чем, позволь же узнать, моя удача, Аспар?
– Да ладно тебе, дружище, хорош прикидываться дохлым фавном. Девчонка сама явилась в крепость, что уже сродни чуду. Осталось всего ничего – очаровать бедняжку, и дело с концом. Когда на охоте добыча в руки бежит, ты тоже разворачиваешься и идешь домой? Это один шанс на миллион, а ты драпаешь в кусты!
– Тебе не понять, – буркнул лейтенант; послышался шорох перетаскиваемого в другой угол мешка.
