Сонека кивнул и вместе с My вышел из комнаты.
— Помнишь второго? — обратился Гуртадо к Буну.
Бун пристально посмотрел на гета суровым взором.
— Пий. Он чист?
— Как младенец, — ответил Гуртадо. — С кем бы там ни спала Рахсана, тот человек провернул какой-то трюк. Возможно, внушение, гипноз. Я не знаю. Пий надежен. — Он взболтнул бутылку.
— Тогда иди, — отпустил его Бун.
Они спустились и вышли на нижний двор, где последние Танцоры ждали их рядом с транспортом, предназначенным, судя по широким колесам, для передвижения по пескам. Сонека кивнул Лону и позволил Шаху взять его сумку и засунуть ее в утробу машины. Водитель завел двигатель.
— Пето, есть ли что-то, о чем ты мне не сказал? — глядя ему прямо в глаза, спросила My.
— Например?
Она фыркнула:
— Гуртадо плут, и я не буду спрашивать его ни о чем, но ты… ты всегда был честен. Всегда. Я не верю, что ты способен на интриги. Ну так что?
— Нет. Ничего такого.
Она кивнула:
— Хорошо, Следуй по своему пути. Приведи Клоунов в форму и шагай в поход за удачей. Завтра буду ждать от тебя предварительный рапорт.
— Да, уксор.
— Если они доставят тебе какие-нибудь неприятности, сообщи мне, я разберусь.
— Спасибо. Не думаю, что это будет необходимо.
— Не позволяй Танцорам преследовать себя, Пето, — сказала Хонен. — Ты не проклят, это не твоя вина. Все начнется сначала, новая страница. Будь достоин Старой Сотни и будь готов ко всему.
— Я буду.
Хонен улыбнулась. Она остановилась, а затем приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку.
— Я знаю.
Сонека забрался в транспорт, который тут же тронулся с места и направился к воротам.
Маленькая, хрупкая фигурка Хонен My быстро затерялась среди удлиняющихся теней.
— Так мы теперь Клоуны, так? — спросил Лон, перекрикивая грохот двигателя.
— Вроде того, — ответил Сонека.
— Гет, с вами все в порядке? — спросил Шах.
— Да, а что?
— Вы часто трете живот.
— Да так, — покачал головой Сонека. — Просто чешется. Чертова униформа.
Пето отвернулся и посмотрел через грязное оконное отверстие на расстилающуюся пустыню, окрасившуюся в потрясающий темно-бордовый цвет, когда солнце наконец скрылось с неба.
Татуировка гидры на его бедре все еще саднила.
Пещера оказалась прохладной и неожиданно правильной формы. Рахсана решила, что она вырезана в скале мелтами или чем-то вроде лазерных резаков. Кубическое помещение, десять на десять метров, освещалось несколькими световыми сферами, расположенными у основания стен. Свет, создаваемый ими, расплескивался по всей пещере и создавал ощущение, что она находится под водой. В воздухе висел устойчивый запах пыли. И безнадежности.
Рахсана боялась. Она тщетно попыталась успокоить свое дыхание.
Они посадили ее на деревянный стул посреди пещеры, связав руки за спиной, и оставили одну.
Казалось, что прошли часы, но она подозревала, что пролетело всего-то несколько минут.
Наконец кто-то вошел в помещение.
Это был гигант, Астартес, одетый в простую темную накидку, которая каким-то образом подчеркивала его могучее телосложение лучше, чем это могла сделать силовая броня. Его бритая голова отсвечивала бронзой, а глаза — сапфиром.
Он медленно пересек пещеру и встал напротив. Рахсана взглянула на него.
— Уксор Рахсана Саид? — спросил Астартес. Звук его голоса заставил ее подумать о медленно тлеющих угольках, но слова его звучали нежно, как капающий с ложки мед.
— Да.
— Я Альфарий, примарх Легиона Альфа.
— Я знаю, кто такой Альфарий, — ответила она, ощущая паническую дрожь в грудной клетке, которую с трудом могла контролировать.
— Вы знаете, почему вы здесь? — спросил он.
Она кивнула.
— Пожалуйста, скажите — почему.
— Кониг Хеникер, — ответила она. — Вы ищете Конига Хеникера и думаете, что я знаю, где он.
— А вы это знаете, уксор?
Она покачала головой.
— Хорошо. А ты знаешь настоящее имя Конига Хеникера?
Она внимательно на него посмотрела.
— Вижу, что нет. Никто не может подделать такую реакцию. Настоящее имя твоего любимого Конига — Джон Грамматикус.
— Джон?
— Грамматикус. Джон Грамматикус. А что насчет Кабала, уксор? Что вы знаете о Кабале?
— Я не знаю, что это.
— А я вижу, что знаете. Так же, как вы не могли подделать первую реакцию, вы не можете скрыть и эту. Вы знаете о Кабале.
Рахсана прикусила губу.
— Он просто упоминал об этом, вот и все.
Альфарий пристально посмотрел на нее с почти добрым выражением лица.
— Помогите мне помочь вам, уксор. Где Кониг Хеникер?
— Я не знаю, я правда не знаю. Он долго был со мной, но вчера он пропал сразу после Великого Приветствия. Я не знаю, где он.
— Посмотрим, — сказал Альфарий и кивнул.
Фигура поменьше, тоже в мантии, вошла в комнату и встала рядом с примархом. Рахсана моргнула и попыталась сфокусировать взгляд. Она отчетливо видела силуэт, но не могла различить черты лица.
— Это Шир, — сказал Альфарий. — Он поможет вам избавиться от сомнений. Крепитесь, — добавил он.
Большое помещение центра обеспечения безопасности дворца заполнял треск когитаторов, говор адептов и шипение систем охлаждения, установленных вдоль стен.
Он сел в свое кресло и прошел проверку биометрического кода. Оператор, которого он сменил, пожелал ему спокойной ночи.
«Приветствую, адепт Арум» — появилась на экране надпись.
Отлично. Это он.
Адепт Арум напечатал свой код доступа. Экран заполнили строчки данных. Он наклонился поближе и начал изучать их.
— Внимание! — произнес старший адепт, и все операторы напряглись.
— Нет-нет, продолжайте, — сказал Динас Чайн, стоявший рядом.
Адепт Арум рискнул обернуться. Чайн что-то тихо обсуждал со старшим адептом метрах в пяти от него.
Арум решил продолжить работу.
Он печатал быстро, используя украденный биометрический код.
«Уксор Рахсана… официального расследования… действия Черных Люциферов за последние пятнадцать часов… о моя любовь, что я с тобой сделал?»
