А он вынырнул тут же, заорал так, что задрожал воздух. Хватил запах, понял, что попал в ловушку, подстроенную человеком. Закинул могучие лапы на лёд и, сгруппировавшись всем телом, сделал рывок вперёд, попытался выскочить на свободу. Но тут же завалился назад, вновь ушел с головой под воду. Тонкий, подтаявший лёд не выдержал массы тела, лопнул как хрупкое стекло. Зверь опять вынырнул, вытянул лапы, теперь уже более осторожно постарался выкарабкаться из западни с помощью когтей. Но скользкое полотно не держит острые багры. Когти скользят по поверхности стекла, зацепиться не за что. Не удержавшись, зверь медленно отваливается назад, в прорубь, отчаянно, глухо рычит и опять на мгновение скрывается под водой. Собаки с яростным лаем бегают вокруг, однако на медведя не прыгают, понимают, что в воде таится опасность. Более того, Чингар успел хватить зверя за лапу, отрезая путь к отступлению.
Теперь дело за Улей. Девушка поняла, что медведю не выбраться из ловушки. Значит, можно без страха подходить к полынье. Вскочила на Хорму, направила её к месту схватки. Бедное животное от страха округлило глаза, дрожит телом, но, управляемое уверенными движениями хозяйки, всё же идёт в нужном направлении.
Медведь увидел девушку, вскипел безграничной яростью. Рвётся, мечется, хочет выскочить на спасительный лёд, броситься на человека, отомстить за подстроенную западню. Бросает раз за разом лапы на лёд, но напористый кобель тут же кусает их острыми клыками. На помощь ему пришла Кухта, Чингар рвёт левую лапу, сука правую. Зверю ничего не остаётся, как ретироваться назад. Он меняет место, но и здесь его встречают острые клыки. В какой-то момент собаки тоже увидели Улю, заработали азартнее. Чингар изловчился, схватил медведя за ухо. Тот сипло заорал, отмахнулся лапой, но не поймал кобеля, а только лишь потерял равновесие, занырнул назад, в полынью, наглотался воды, зафыркал, мотая головой.
А Уля уже рядом. Не доезжая нескольких метров до ловушки, остановила Хорму, спрыгнула на лёд, не выпуская из рук повода, в нерешительности задумалась, что делать? Надо добивать ами-кана. Это не проблема. В упор, в затылок, из винтовки можно убить медведя. Ну а если он утонет? Да, точно утонет, после зимней спячки в нём жиру не так много, на поверхности воды не удержится такая громадная, тяжёлая туша. Но и выпустить его на волю — значит, лишиться своей жизни.
Вдруг боковым зрением заметила какое-то движение: из тайги по медвежьим следам на берег озера выскочили олени, быстро бегут сюда, к ней. На спинах животных Загбой и Сергей. Ох, спасибо, добрый Амака! Не зря девушка воздаёт ритуальные почести всемогущему богу.
Охотники быстро подъехали, встали рядом. Сергей удивлённо округлил глаза, не может понять, что происходит. Зверь в полынье, Уля, собаки. Однако Загбой непроницаем: все вопросы потом. Сейчас дело. Оба спрыгнули на лёд. Следопыт передал повод Сергею, приготовил ружьё. Обошёл вокруг проруби, всё обстоятельно посмотрел, качая головой, обратился к медведю:
— Кто ты? Слой дух или просто зверь?
Слова охотника утонули в ужасающем рёве. Амикан осклабил крепкие, могучие, подточенные временем охристые клыки, вытянул голову в сторону следопыта, прижал уши, орёт. Дали бы волю — разорвал людей в мгновение ока.
— Что стоишь? Стреляй!!! Потом разбираться будем…
Загбой дрогнул, обошёл прорубь, щёлкнул курком. Какое-то время, как будто раздумывая, долго целился, стараясь поймать на мушку затылок зверя. В то же время, просто ждал, когда яростные собаки отскочат в стороны. Улавливая момент, громко крикнул:
— Ча!
Собаки, зная, что значит эта команда, разбежались по сторонам. Грохнул выстрел. Зверь кивнул головой и сразу же погрузился в воду. В последний раз над поверхностью полыньи показалась огромная лапа с крючковатыми когтями. Как будто прося помощи в спасении, она судорожно сжалась и медленно осела, скрылась в пучине озера. Комковатый, разбитый лёд сомкнулся и сразу же застыл, скрыв убитого медведя. Откуда-то из глубины забулькали красные пузыри.
И сразу же воцарилась тишина. Лишь собаки, недопонимая, куда исчез их враг, изредка вопросительно повизгивали, посматривал то на поверхность полыньи, то на строгие лица своих хозяев.
— Утонул?! — нарушая неопределённое безмолвие, удивлённо спросил Сергей.
— Ширный амикан плавает. Хутой тонет. Этот зверь не вынырнет никогда… — доставая из внутреннего кармана дошки трубочку, задумчиво проговорил Загбой.
— Эх, какая шкура пропала… — с сожалением отметил Сергей и, уже обращаясь к Уле, с нескрываемым удивлением спросил: — Это ты?! Как ты догадалась, что медведь пойдёт здесь?
Девушка пожала плечиками, стала неторопливо, довольно сжато рассказывать, как она придумала подстроить зверю водяную купель. С чувством исполненного долга Загбой неторопливо курит трубочку, с огромным удовольствием слушает рассказ Ули, цокает языком, а вслух внучку не хвалит. У эвенков не принято возносить то, что является естественным. Ну, сумела перехитрить медведя. И что здесь такого? Это жизнь. Уля живёт в тайге, и надо быть готовым ко всему: и похлёбку сварить, и зверя добыть.
Подобного не скажешь о Сергее. Сегодня его любимая девушка выросла до недосягаемой высоты. Он ещё раз убедился, насколько Уля умна, смела, отважна. Но в то же время, стараясь подражать Загбою, он не выдаёт своих чувств вслух. Просто смотрит на нее с безграничным уважением. А то, что хочет сказать сейчас, скажет ей потом, наедине.
Прошло несколько минут. Ещё не остыли острые чувства переживания произошедшего. Люди полны удовлетворения от окончания опасной охоты. Олени всё ещё дрожат от страха. Может быть, убежали бы прочь от страшной полыньи, если бы сильные руки не держали их за повод. Собаки всё ещё разочарованно смотрят на полынью, ждут, когда вынырнет их враг. Кухта изредка тихо повизгивает. Чингар лёг на край проруби, бережно зализывает языком сбитые лапы.
— А где Веста? — вспомнила Уля.
Загбой и Сергей напряжённо переглянулись.
— Зверь порвал там, в подсаде, — глухо ответил Сергей девушке. — Сумел-таки, поймал. Даже взвизгнуть не успела…
Уля хотела сказать что-то ещё, но не успела вымолвить слова. Вдруг где-то там, под ногами, из-подо льда послышался какой-то непонятный хлопок, как будто лопнул рыбий пузырь или на далёком гольце сорвался карниз надува. Звук был слаб, тих и так непонятен, что все, включая собак и оленей, насторожились.
А неопределённые шумы усилились. В первые мгновения казалось, что по леднику катится снежная лавина. Потом шум превратился в сплошной гул, в какой-то мере напоминающий звериный рык. Как будто убитый медведь возвращался из глубины озера, чтобы отомстить людям за смерть. Он приближался, нарастал, увеличивался с каждым мгновением. Вот уже под ногами мелко подрагивает лёд, а звероподобный глас смешался с грохотом. Не понимая, что происходит, люди и животные попятились назад, прочь от полыньи.
Лицо Загбоя исказило страх, с перекошенным ртом выдохнул:
— Тракон! Хатовей!..
— ?!
