Героизм тобольцев и своевременное прибытие одесских егерей привели к отражению и поражению неприятеля после жестокого боя, однако вялость генерала Анрепа (командовавшего отрядом, в состав которого входили упомянутые полки) не довела дело до полного уничтожения неприятеля. В деле при Четати у нас действовало сперва 2500, затем 5000 человек при 12 орудиях. У турок было 18 000 при 24 орудиях. Наш урон: до 2000 убитых и раненых – 40 процентов всего отряда. Неприятельские потери – свыше 3000 человек, нами взято 6 орудий и 2 знамени.
Остальная зима прошла спокойно. Удачными поисками были уничтожены речные флотилии турок в Рущуке, Никополе и Силистрии.
* * *
К открытию кампании 1854 года вся пограничная полоса Российской империи была разделена на участки, отведенные отдельным армиям. Балтийское побережье охраняла армия цесаревича Александра Николаевича – 125 000 человек, 384 орудия. В Царстве Польском находилась армия генерала Ридигера – 105 000 при 308 орудиях. Армии эти предназначались на случай выступления западных держав. Дунайская армия Горчакова была доведена до 140 000 при 612 орудиях. На Кавказе находилось до 120 000 при 289 орудиях. Черноморское и Азовское побережья и Крым охраняло в общей сложности 45 000 человек со 102 орудиями.
Из армии почти в миллион смогла быть мобилизована лишь половина. Из этой мобилизованной половины непосредственно к ведению операций предназначалось немногим более трети. Все остальное шло на «заслоны»…
Дунайская и польская армии были объединены под общим начальством фельдмаршала Паскевича (хотя и преследовали совершенно разные задачи). Император Николай хотел сосредоточить главные силы в Западной Валахии, чтобы оттуда двинуться на Виддин и побудить к восстанию Сербию (абсурдная «метафизика» Священного союза была, наконец, брошена – к сожалению, слишком поздно). Но Паскевич предложил переправиться на Нижнем Дунае и сперва овладеть крепостями болгарского берега, а затем идти к Виддину. Румянцев, открывая бессмертную Ларго-кагульскую кампанию, поставил себе, в первую очередь, разгром живой силы врага и лишь во вторую – «взятие городов», однако заветы графа Задунайского игнорировались светлейшим князем Варшавским. Государь согласился на доводы «отца-командира» – и переправа была назначена в Браилове, Галаце и Измаиле. Паскевич руководил операциями из Фокшан.
Переправа состоялась 14 марта и прошла блестяще. Были заняты Исакча, Тульча и Мачин, однако Паскевич запретил дальнейшее продвижение вперед. Физические и моральные силы почти 80-летнего князя Варшавского были явно на ущербе, но Горчаков не смел ослушаться Паскевича, несмотря на то что имел высочайшее повеление идти вперед – на Силистрию. 22 года на посту начальника штаба деспотически обращавшегося с подчиненными фельдмаршала совершенно обезличили командовавшего Дунайской армией. Целый месяц был потерян даром. Паскевич колебался, преувеличивая неприятельские силы, опасаясь выступления Австрии в тылу. Горчаков без его приказаний не шел вперед.
Наконец, в середине апреля армия тронулась вперед и заняла 18-го числа Черноводу. 4 мая главные силы подступили к Силистрии. Попытка взять крепость штурмом успехом не увенчалась, и было приступлено к осадным работам. 28 мая Паскевич был контужен ядром и уехал в Яссы. 9 июня на рассвете был назначен штурм. Все было готово для атаки, средства крепости были парализованы, но за два часа до штурма фельдъегерь привез из Ясс приказание Паскевича снять осаду и отступить за Дунай. Горчаков – слишком уж хорошо дисциплинированный подчиненный – немедленно повиновался.
Под крепость, защищаемую 12-тысячным гарнизоном, Паскевич стянул 5 дивизий, но распоряжался так неудачно, что гарнизон беспрепятственно мог усиливаться подкреплениями и транспортами. Штурм 17 мая был предпринят всего 3 батальонами, по инициативе частных начальников, и стоил нам 900 человек (убит начальник 8-й пехотной дивизии генерал Сельван). К июню гарнизон усилился до 20 000. Штурм 9 июня предполагалось произвести 6 полками, взрывы фугасов и горнов [камер подземных минных галерей] произведены были замечательно успешно, и атака не могла не удасться. Отступление произведено скрытно от турок. Наш урон за всю осаду: 6 генералов, 79 офицеров и 2122 нижних чина.
Ободренные таким оборотом дел, турки, собрав в районе Рущука до 30 000, переправились 26 июня у Журжи, намереваясь идти на Бухарест. Однако после жестокого боя они были отбиты вчетверо слабейшим русским отрядом и отошли на болгарский берег. Против 30 000 турок дралось 9000 русских с 24 орудиями (генерал Соймонов). Наши потери – 1015 убитых и раненых. Турок положено до 5000. Сосредоточив на позиции у Фратешт 30 000 и 180 орудий, Горчаков надежно прикрыл бухарестское направление.
Политические события приняли тем временем угрожающий характер. Англия и Франция открыто стали на сторону Турции, их войска уже прибывали на Балканы. Поведение же Австрии у нас в тылу становилось все более угрожающим, и Дунайская армия рисковала попасть между молотом и наковальней.
Оставалось два выхода из этого положения: решительное и быстрое наступление за Дунай, с целью скорейшего вывода из строя войск Омера-паши до его соединения с англо-французами, или эвакуация княжеств и отступление в Россию.
Петербургский кабинет избрал второе – малодушное – решение. В течение июля и августа войска расформированной Дунайской армии были выведены из Молдавии и Валахии, а княжества переданы в австрийскую оккупацию.
Дунайская кампания нашей армии закончилась, таким образом, полной неудачей.
Крымская кампания 1854–1856 годов
Отношения с Францией и Англией, бывшие все время чрезвычайно натянутыми, окончательно испортились после уничтожения нашим Черноморским флотом турецкой эскадры при Синопе 18 ноября 1853 года, когда соединенный англо-французский флот вошел в Черное море. В Синопском сражении у нас участвовало 6 кораблей и 2 фрегата с 808 орудиями под начальством адмирала Нахимова. У турок (Осман-паша) было 7 сильных фрегатов и 2 корвета с 430 орудиями, поддержанных 4 сильными береговыми батареями с 26 большими пушками.
Все турецкие суда были уничтожены, командовавший эскадрой взят в плен, а береговые батареи срыты. Английские историки, желая умалить заслуги русского флота, инсинуируют, что победа была одержана «над неравноценным противником» (корабли против фрегатов).
Им можно возразить, что соотношение сил при Синопе как раз то же самое, что в Ютландском сражении
[153], только здесь русские добились настоящей, сокрушительной победы, которую, конечно, имели бы в Ютландском бою и англичане, умей они стрелять и командуй ими Нахимов. Кроме того, срыв береговые батареи, русский флот «одержал победу над крепостью», тогда как англичане потерпели полную неудачу в менее трудных условиях при Александрии в 1881 году и в Дарданеллах в 1915 году.
