Брат едет с партией в Архангельск. Товарищ мой – Бутенев, с которым я жил в отпуску. Итак, видишь, что я совершенно один, очень скучно провожу время, поторопись утешить своим приездом, вытащить меня из скучного моего уединения, а то я, право, сделаюсь мизантропом.
Нового много, но, право, не вспомнишь; что у нас старое, то для тебя, может, будет новым. Вот последние новости: у нас главный командир г. Сарычев, Коробка по-прежнему флотский начальник. 21-го числа был в Кронштадте государь, осматривал порт, госпитали и казармы. Здесь много больных… Зенков едет весной в Англию и должен воротиться осенью, для улучшения кораблестроительной части. Артемьев, Харитонов и Баранов идут из нашего экипажа с партией. Прощай, помни, что ожидает ответа и более тебя преданный тебе друг
Ухтомский в отпуску, я за него на время ревизором.
Кланяйся брату. Право, если бы я уверен был, что тебе не лень будет читать, я бы принялся еще писать. Прощай.
Боевое крещение П. С. Нахимова. Командование отдельными кораблями (1827–1845)
Отрывок из книги М. И. Богдановича «Восточная война 1853–1856 годов»
Отношения России к Турции. Восточный вопрос
Еще в XV столетии, непосредственно по водворении турок в Константинополе, возбуждаемые Оттоманской Портой крымские татары начали производить губительные набеги в Россию, а в 1591 году прошли наши южные области огнем и мечом до самой Москвы. Впоследствии возникли в Крыму раздоры и междоусобия, пользуясь коими русские не только успели оградить свои пределы от варварских нашествий, но и предпринимали сами походы в Крым, которые однако же были неудачны не столько от сопротивления татар, сколько от климатических и местных свойств северной части Крымского полуострова.
При Петре Великом русские войска овладели Азовом; но впоследствии, когда наша армия под личным начальством самого государя была окружена на Пруте в шесть раз более сильными турецкими полчищами, мы принуждены были возвратить Азов и срыть укрепления, построенные нами на низовьях Днепра и Дона.
При императрице Анне Иоанновне, Миних в челе многочисленной армии глубоко проникал в Крым, но каждый раз принужден был отступать обратно с огромной потерей в войсках от недостатка в воде и чрезмерного зноя. Победа его над турками при Ставучанах и взятие им Хотина утвердили навеки превосходство русского оружия над грозными Европе поклонниками ислама, но не доставили России никаких положительных выгод.
При императрице Екатерине Великой, победы Румянцева, завершившиеся славным Кючук-Кайнарджийским миром, открыв во всей наготе бессилие Турции, подали монархине мысль об изгнании турок из Европы и о восстановлении Греческой империи на развалинах Оттоманской Порты. Так называемый «греческий проект» сделался любимой мечтой удостоенного неограниченным доверием императрицы Потемкина.
Побуждаемый ненасытным честолюбием столько же, сколько и глубоким религиозным чувством, Потемкин горел желанием освободить от мусульман прекрасную страну, откуда православие было внесено в Россию. Первым шагом к исполнению такого гигантского плана был 8-й пункт Кючук-Кайнарджийского трактата: «Татары крымские, буджакские и кубанские признаны свободными и независимыми от всякой посторонней власти».
Спустя девять лет, когда крымский хан Шагин-Гирей отрекся за себя и свое потомство от ханского достоинства и когда Турция была принуждена отказаться от всякого притязания на Крым, эта богатая дарами природы страна сделалась достоянием России. Оттоманская Порта, однако же, долго не могла освоиться с мыслью потери Крыма и решилась снова открыть войну, последствиями которой было признание турецким правительством, по Ясскому трактату, прежних уступок и присоединение к России земель по реку Днестр.
Затем наступило затишье, продолжавшееся целые пятнадцать лет, с 1791 по 1806 год. Турция, ослабленная прежними войнами и внутренними неустройствами, оставила без внимания присоединение Грузии к Российской империи. Но несоблюдение турками условий Ясского трактата повело к новой войне, продолжавшейся несколько лет с переменным успехом, пока уничтожение турецкой армии при Слободзее Кутузовым и его же искусная дипломатия не окончили борьбу России с Турциею, накануне другой, более опасной, борьбы с Наполеоном, Бухарестским договором, отодвинувшим наши границы до нижнего Дуная и Прута.
Этот договор был свято соблюдаем императором Александром I, несмотря ни на многократные нарушения его условий турками, ни на угнетение единоверных с нами греков, имевшее последствием их восстание против Порты. Объявив себя защитником сонма представителей законной власти, Александр считал вероломством вооруженное вмешательство в пользу подданных – греков против их монарха – султана.
Ни мольбы к нему о помощи страдавшего целые века народа, ни общественное мнение России, стремившейся на избавление от неволи православных греков, ничто не могло изменить усвоенного русским монархом убеждения в несправедливости какого-либо покушения с нашей стороны против Оттоманской Порты.
Император Николай Павлович, ревнитель русской народности и православия, не мог оставаться безучастным свидетелем истребления греков. Не будучи связан, подобно своему предместнику, ни прежними обязательствами, ни влиянием внешней политики, юный монарх подавал надежду, что в нем угнетенные единоверцы найдут усердного защитника. Но ему было небезызвестно, что вякая попытка в пользу греков, сообща с прочими державами, была бы парализована абсолютизмом Австрии, равнодушием Франции и завистью Англии, и потому, оставляя до времени в стороне «греческий вопрос», как подчиненный общему вмешательству Европы, он выказывал намерение ограничиться решением других спорных дел, возникших между Россией и Портой.
Сообразно тому, он потребовал, во-первых, чтобы в Дунайских княжествах были соблюдаемы все права и преимущества, дарованные им по Бухарестскому трактату; во-вторых, чтобы освобождены были сербские депутаты, задержанные с 1820 года в Константинополе, и, в-третьих, чтобы высланы были от Порты комиссары для точного определения обоюдных границ России и Турции, на основании Бухарестского трактата.
Этот ультиматум не встретил сопротивления со стороны наших союзников: Каннинг надеялся безучастно решить «греческий вопрос», а Меттерних полагал, что греки, дерзнувшие восстать против своего законного властителя – султана, будучи лишены защиты русского правительства, падут рано или поздно под ударами турок.
Турецкое правительство, обрадованное нашим умолчанием об умиротворении Греции, выказало уступчивость по всем прочим вопросам. Но прежде еще, нежели открылись в Аккермане переговоры между уполномоченными России и Порты, подписан был в Петербурге 4 апреля н. ст. 1826 года, чрезвычайным послом великобританским Веллингтоном, прибывшим из Лондона русским послом графом Ливеном и графом Нессельроде протокол о посредничестве России и Англии по умиротворению Греции. Предложения, кои условлено было сделать турецкому правительству, ограничивались дарованием грекам свободы самоуправления, с оставлением их подданными и данниками Порты.
