Но этим дело не кончилось. Александр Ярославич прибыл в Витебск, где в то время княжил тесть его Брячислав. Там у деда гостил его сын. После кратковременного отдыха в Витебске, взяв с собой сына, Александр выступил в поход и встретился с новыми полчищами неприятелей близ Усвята (местечко в Витебской губернии Суражского уезда, при озере того же имени).
Нападение Александра привело неприятелей в смятение: несмотря на свою многочисленность, они бросились бежать. Но Александр, не дав им опомниться, спешил нанести им решительное поражение.
Не чувство мести, не увлечение военной славой были причиной настойчивости Александра: им руководил верный расчет, внушенный заботой о благе родины. Дальнейшие события вполне оправдали его образ действий: в течение нескольких лет литовцы не осмеливались нападать на его владения. А может быть, проницательный гений Александра и в этих нападениях нового врага уже предугадывал проявление той же враждебной нам политики, которая толкала против нас силы Запада…
Отметим еще одну замечательную черту в этой борьбе Александра с западными врагами. Неутомимо сражаясь с ними, он в сущности всякий раз ведет оборонительную войну и не стремится к захватам чужих владений, являясь в этом отношении вполне представителем своего народа. Его заставляет прибегать к оружию необходимость самозащиты.
Мы не видим в нем ни одной черты, которая обличала бы славолюбие или жажду добычи. Бескорыстный и великодушный, милостивый «паче меры», он, без сомнения, охотно отказался бы от военных лавров, если бы враги не вызывали его.
Но, раз взявшись за меч, он уже не останавливается на полдороге, не довольствуется каким-нибудь частным успехом, достаточным для удовлетворения самолюбия вождя, но стремится достигнуть более или менее прочных результатов, насколько было возможно для него при тех незначительных силах, которыми он располагал. Своими победами он доказал западным врагам, что даже обессиленная, лишенная политической самостоятельности, святая Русь сумеет постоять за себя…
Глава 9
Внутреннее состояние России в половине XIII в. – Невозможность борьбы с татарами. – Погребение Ярослава Всеволодовича. – Беспорядки во Владимире. – Грозный приезд Александра. – Отправление в Орду.
Несмотря на то что Новгород не был завоеван татарами, доблестному новгородскому князю, которому «не обретеся, противник во брани никогда же», благодаря которому «королю части, римскыя от полунощныя страны» не удалось обратить «в работу себе славянских людей», пришлось наравне с другими князьями испить горькую чашу унижения от свирепых завоевателей и принять от них честь, которая показалась Даниилу Галицкому «злее зла».
«Мне покорил Бог многие народы: ты ли один не хочешь покориться державе моей?» В таких выражениях Батый прислал ему приказ явиться в Орду. «Если хочешь сохранить за собою свою землю, прийди ко мне: увидишь честь и славу царства моего».
Естественно недоумение: если в самую печальную эпоху монгольского ига могли же удаваться нам решительные победы, да к тому же над врагами вовсе недюжинными, что же помешало нам, русским, имея во главе такого героя, сбросить позорное иго?
В самом деле, не странно ли звучит после одушевленного рассказа летописца о знаменитых побоищах Невском и Чудском призыв-приказ «царя от восточныя страны»: «Аще мыслеши соблюсти землю твою невредиму, то потщися немедленно прийти ко мне», то есть прийти с поклонами?! И доблестный князь, краса и утешение своей земли, спешит исполнить волю варвара…
Рассмотрение обстоятельств того времени даст нам вполне удовлетворительное объяснение этого факта.
На западе мы имели дело с народами оседлыми, культурными, которые, имея свои собственные территории, высылали против нас избыток своих сил в виде более или менее значительных колоний или крестоносных дружин. Это не было в строгом смысле слова движение народов. С такими врагами Александр мог переведаться теми силами, которыми он располагал, силами земли Новгородской.
Не то – восточные варвары. Благодаря кочевому быту они имели возможность переселяться целыми ордами в виде громадных масс. Это была стихийная, страшная сила, которую можно было побороть также лишь с напряжением всех сил народных, при дружном участии всей Руси. Но вот этого-то условия и недоставало: у нас не было государственной централизации.
Мы знаем, что в Суздальской области князья, ближайшие предки Александра Невского, сознали всю неудовлетворительность старых порядков, когда на Руси владело множество князей-родичей, едва признававших над собой власть старшего в роде, великого князя. Бесспорно, наши князья и их дружины были храбры, мужественно боролись с врагами и, по выражению летописца, расплодили Русскую землю.
Таково, по свидетельству историка, было назначение старой Руси: расплодить, распространить Русскую землю, наметить границы. Но нужно было подумать и о том, чтобы закрепить приобретенное, связать, сплотить части, дать им внутреннее единство.
Иначе – какая могла быть польза в том, что была намечена обширнейшая территория, когда, при отсутствии государственной централизации, Русской земле неминуемо грозило распадение? Много ли пользы могла принести блестящая храбрость при отсутствии единой воли, которая направляла бы ее на благо родины, когда из-за пустяков всегда готова была возгореться ссора между князьями?
Какой урок мог быть красноречивее нашей первой встречи с татарами на берегах Калки? Русь выслала против них сонм своих князей-героев, но эти князья затеяли распрю и погубили рать… Занятые своими междоусобиями, переходя постоянно из одной волости в другую, князья не смогли и точнее определить своих отношений к подвластному народонаселению, не могли заняться установлением твердого порядка.
Отдельные области имели также мало связи между собой. Когда нагрянули татары, граждане городов не снеслись между собой, не представляя даже возможности соединения своих сил для дружного отпора, и поодиночке погибли на развалинах. Сельское население представляло еще большую картину разбросанности, чему немало способствовали обширность страны, беспредельный простор, беспрепятственность передвижения.
Не привыкло оно и к соединению сил для преодоления затруднений, предпочитая уход, средство самое легкое при простоте быта. Так князья с дружинами жили сами по себе, города сами по себе, сельское народонаселение само по себе…
Печальными чертами изображают наши историки внутреннее устройство удельно-вечевой Руси. По словам одного, оно представляло «только еще несогласные начала вещей в общественном хаосе, – discordia semina rerum.
«Беспрерывное перехождение с места на место князей, бояр, воев и отчасти самых поселян – и нигде никакого установленного твердо порядка, которого вотще, видно, искали Словене за морем», – жалуется другой.
