На какой же ступени указанной выше иерархической лестницы станет русский князь, признав власть папы? Предоставит ли ему папа титул графа, герцога или, может быть, возвеличит титулом короля? Во всяком случае, ему придется стать в ряд подчиненных властителей, получающих повеления с высоты папского престола, под опасением, в случае малейшего ослушания, отлучения от церкви, низложения, разрешения подданных от присяги и т. д.
И ввиду этого папа приглашает русского князя привлечь к послушанию «апостольскому престолу» и своих подданных!. «Это будет служить и твоим выгодам, это укрепит и твою власть», – пишет папа. Другими словами, ты можешь тогда безнаказанно угнетать твоих подданных, опираясь на высший авторитет, подобно сонму средневековых державцев. Подобное представление о власти должно было показаться диким и чуждым на Руси, где власть понималась скорее как служение родной земле, где идеалом князя был страдалец за землю Русскую…
«Так как опасностей всегда легче избегнуть, если вооружиться против них щитом предусмотрительности, мы особенно просим тебя, чтобы, лишь только узнаешь, что татары направляются против христиан, ты тотчас постарался бы уведомить об этом братьев Тевтонского ордена в Ливонии, чтобы, получив сведения об этом от тех же братьев, мы могли заблаговременно позаботиться о противодействии татарам с Божьей помощью.
Сверх сего за то, что ты не захотел преклонить выи пред свирепостью татар, мы прославляем твое благоразумие достойными в Боге похвалами. Дано в Лионе 8 февраля 1248 года».
Какая трогательная заботливость о Русской земле! Но давно ли возбуждались крестовые походы против русских? Александру Ярославичу великодушно предлагается содействие братьев Тевтонского ордена и всего Запада к отражению татар. Но давно ли эти братии грозно ополчались на Русскую землю? Давно ли на льду Чудского озера Александр с Божьей помощью разгромил наголову этих борцов папства?
Можно ли было хотя на один миг поверить искренности столь внезапно проявившегося благоволения к Русской земле? Но, без сомнения, более всего оскорбило благочестивого князя то, что папа дерзнул обругать «святая святых» его души – святую православную веру, назвав ее «путем погибели, приводящим к осуждению вечной смерти».
Глубокая личная обида послышалась ему и в этом приглашении постараться о привлечении к латинству своего народа… Долго сдерживаемое при чтении послания чувство гнева вырвалось наружу и сказалось в следующем сухом и грозном ответе:
«Слышите, посланницы папежскии и прелестницы преокаянные! От Адама и до потопа, и от потопа до разделения язык, и от разделения язык до начала Авраамля, и от Авраамля до приития Израилева сквозь Чермное море, а от начала царства Соломона до Августа царя, а от начала Августа до Рождества Христова, и до страсти и до Воскресения Его, а от Воскресения Его и на небеса вшествия и до царствия Великого Константина и до первого собора и до седьмого собора: сия вся сведаем добре, а от вас учения не принимаем».
Ответ глубоко знаменательный! Несмотря на его краткость, несмотря на особые обстоятельства, среди которых произнесены были эти слова, в минуту гневного возбуждения, в них выражается целое миросозерцание, указывающее на то, что победоносный князь носил в душе ясно и отчетливо сознанный им светлый образ православия.
Точно внезапно блеснувший луч молнии, ответ Александра ярко озарил внутренний строй его мысли и показал нам, что его светлый ум глубоко задумывался не над одними только практическими вопросами, важными для правителя и полководца. Всмотримся повнимательнее в сущность этого ответа.
После прискорбнейшего события в мире – отпадения западной церкви от вселенского единства – учителя православной церкви, как и следовало, не раз указывали на заблуждения латинян. При этом, однако, обличители латинства останавливались, главным образом, на отдельных пунктах отступлений от чистоты православия. В XI и XII вв. таких отступлений насчитывали до 38 и более.
Святой и благоверный князь избирает иной, поистине царственный путь: не входя в обличение частностей, он взглянул на дело с высот исторического разумения. Обращаясь к скрижалям истории, он в общих чертах намечает перед послами величественный план Божественного домостроительства нашего спасения, из которого видно, что Православная церковь зиждется на незыблемых вековечных началах и должна пребывать постоянно и неизменно верной этим началам.
В раю создана была первая церковь безгрешных прародителей и там же, по грехопадении, положено было новое основание церкви спасаемых в обетовании о Спасителе. По исполнении времен Господь Иисус Христос, свершив дело нашего спасения, положил начало Своей собственно христианской церкви. Прошли века гонений.
Со времени Константина Великого основные начала христианского вероучения и правила жизни раскрываются и утверждаются вселенскими соборами настолько твердо, что православные христиане имеют несомненное мерило истины.
Итак, верность церкви тем началам, которые положены Самим Иисусом Христом и Его апостолами и затем утверждены вселенскими соборами, постоянное одушевление церкви этими началами и жизнь в духе этих начал, непрерывно текущая в церкви от самого ее основания, преемственно и непрерывно переходящая из века в век до последнего времени, – вот в чем состоит истина православия!
Со времени отпадения римской церкви от вселенского единства, между тем как Запад устремился на путь многих и многих перемен, прибавлений и убавлений в существенном и несущественном, для православной церкви открылось именно особое, исключительное служение блюсти в неприкосновенной целости тот священный залог, который был некогда общим достоянием церкви восточной и западной, блюсти истинно, как святыню, все то, что изначала было достоянием единой, апостольской и соборной церкви.
Если же православие есть пребывание церкви неизменно верной ее божественным началам и жизнь в духе этих начал, то ясно, что начала православия не суть начала внешнего авторитета, вроде папской власти, но внутреннего, не временного человеческого, но вечного – божественного. Таков внутренний смысл замечательного ответа, данного русским князем послам папы, – и какой сокрушительный для латинства смысл!
Не проронив ни одного слова обличения, своим богомудрым ответом Александр Ярославич поражает латинство, так сказать, во главу, в главном его заблуждении – во вновь придуманном католиками догмате о папе, как видимой верховной и непогрешимой главе церкви, – как новой, человеческой основе для здания Божьего…
Письменный ответ Александра, врученный послам папы, насколько можно судить по дошедшему до нас пространному изложению веры, приписываемой св. Александру, является необходимым дополнением устного. Указав на то, что существо православия заключается в неизменной верности божественным и вечным основам церкви Божьей, – в письменном изложении, «сдумав с мудрецы своими», Александр в существенных чертах раскрыл основные пункты христианского вероучения.
В папском послании говорится о чести властителей, покоряющихся святому престолу, о материальных выгодах, которые последовали бы для Русской земли за подчинением Риму, – словом, все послание отличается чисто практическим духом, смещением небесного и земного, временного и вечного. Политика, земные расчеты решительно преобладают над интересами религиозными. Ничего этого мы не видим в ответах Александра.
