На другой день Даниил перешел реку у Шумска и дал кровопролитную битву венграм, причем воеводы уговаривали Романовичей воспользоваться выгодным положением на высоких горах, но Даниил отвечал словами писания: «Медляй на брань страшливу душу имать», – испустил полки свои вниз на неприятеля; оба брата приняли деятельное участие в битве, подвергаясь страшной опасности; но дружина Даниилова не отвечала храбрости князя своего и в конце дела обратилась в бегство; впрочем, урон, претерпенный венграми, был так велик, что они не смели преследовать неприятеля и отступили в Галич; Даниил с успехом продолжал войну до конца года, мерилом его успеха служит то, что заклятый враг Романовичей, Александр Бельзский, перешел от королевича на их сторону, прислал сказать им: «Не годится мне быть нигде, кроме вас»; и братья приняли его с любовью.
В следующем (1232) году королевич и Судислав выслали против Даниила воеводу Дианиша; Даниил поехал в Киев, привел оттуда на помощь князя Владимира Рюриковича, Изяслава, которого считают обыкновенно Владимировичем, внуком Игоря Северского, половцев и выступил против венгров, которые после нерешительной битвы должны были возвратиться назад; Изяслав в самом начале похода отступил от Даниила и, вместо того чтоб помогать ему, опустошил его же волость.
Следующий (1233) год был счастлив для Даниила: Глеб Зеремеевич перешел на его сторону, после чего Даниил и Василько немедленно отправились к Галичу, где были встречены большею частью бояр: ясно, что переход Глеба произошел с согласия целой стороны боярской; Даниил занял всю волость, роздал города боярам и воеводам (как видно, с этим условием они и призвали его, не надеясь получить того же от венгров) и осадил королевича с Дианишем и Судиславом в Галиче.
9 недель стоял Даниил у города, где осажденные изнемогли от недостатка пищи, и дожидался только льду на Днестре, чтоб идти на приступ. В таких обстоятельствах Судислав придумал средство ослабить осаждающих: он послал сказать Александру Бельзскому: «дам тебе Галич, только отступи от брата»; Александр прельстился обещанием и отступил. Но это вероломство не повредило нисколько Даниилу: скоро королевич умер, и галичане прислали звать Даниила на его место; Судиславу удалось уйти в Венгрию, но Александр Бельзский был схвачен на дороге в Киев.
Даниил утвердился опять в Галиче; но ему суждено было измлада не иметь покоя: вражда встала на востоке между Мономаховичами и Ольговичами, и Даниил вмешался в нее. Еще в 1231 г. Владимир Киевский, угрожаемый Михаилом Черниговским, присылал звать на помощь Даниила, и тот ездил по этому случаю в Киев; Владимир уступил ему из Русской земли часть Торческа, которую Даниил тотчас же отдал детям Мстислава Торопецкого, шурьям своим, сказав им: «За добро отца вашего возьмите и держите этот город».
Но нападение венгров вызвало Даниила из Киева. В 1233 г. Владимир опять прислал звать его на помощь, потому что Михаил стоял у Киева; Даниил, спокойный теперь в Галиче со стороны венгров, пошел к Днепру и заставил Михаила удалиться. Не удовольствовавшись этим, Мономаховичи перешли Днепр, стали пустошить Черниговскую волость, забирать города по Десне, наконец, осадили Чернигов, поставили таран и били из него стену камнями, а камни были в подъем только человекам четырем сильным; но Михаилу удалось обмануть осаждающих, выйти из города и побить галицкие полки.
Мономаховичи – Даниил и Владимир – возвратились в Киев, истомленные продолжительною войною, которую вели от Крещения до Вознесения, и Даниил уже сбирался идти домой лесною стороною, как пришла весть, что Изяслав с половцами воюет Русскую землю, Владимир стал просить Даниила помочь ему и против поганых, старый дядька Мирослав просил за Владимира, и Даниил, несмотря на изнеможение полков своих, отправился в новый поход.
У Звенигорода встретились они с варварами: Владимир и Мирослав стали теперь уговаривать Даниила возвратиться, но уже он не захотел. «Воин, – говорил он, – вышедши раз на брань, должен или победить, или пасть; прежде я сам вас отговаривал идти в поход, а теперь вижу, что вы трусы; разве я вам не говорил, что не следует выходить усталым полкам против свежих? а теперь чего испугались, ступайте!»
Сеча была лютая, Даниил погнал половцев, но потерял коня и, видя, что все другие бегут, побежал и сам; а Владимир и Мирослав со многими другими боярами были взяты в плен. Даниил прибежал в Галич и по ложной вести, что Изяслав с половцами у Владимира, отправил все свои полки с братом Васильком на помощь этому городу; но как скоро бояре галицкие увидали, что князь остался без полков, то подняли крамолу, и Даниил принужден был уехать в Венгрию.
Цель этой поездки состояла, как видно, в том, чтоб убедить нового короля Белу IV не мешаться в галицкие дела и дать время Романовичам управиться с врагами единоплеменными. Владимир Рюрикович освободился из половецкого плена, но не мог занять Киева, где сидел уже Изяслав, а союзник его, Михаил Черниговский, занял между тем Галич; таким образом, у Романовичей осталась опять одна Волынь.
Следующие годы прошли, как следует ожидать, в беспрерывной борьбе: враги Романовичей предприняли наступательное движение на их волость, отправили войска с князьями болховскими к Каменцу, но бояре Данииловы с помощию торков поразили их и взяли в плен князей болховских. Михаил и Изяслав стали тогда присылать к Даниилу с угрозою: «Отдай нашу братью, а не то придем на тебя войною».
Даниил не исполнил их требований, и они навели на него ляхов, русь и половцев. Но польский князь, узнавши о разбитии своего отряда у Червеня, побежал назад, потопивши много войска в реке Вепре; половцы же пришли не для того, чтоб биться с Даниилом, а чтоб опустошить Галицкую волость, принадлежавшую союзнику их Михаилу. Тогда Романовичи в свою очередь предприняли наступательное движение на Михаила; два раза мирились, и в последний раз Михаил уступил Даниилу Перемышль.
Между тем в Киеве произошла перемена: князь Переяславля, Залесского и Новгорода Великого, Ярослав Всеволодович, решился воспользоваться усобицею на юге и утвердиться в Олеговой столице, как утвердился в Рюриковой; с другой стороны, усиление врага его Михаила Черниговского и вообще усиление Ольговичей на счет Мономаховичей могло также побудить Ярослава вмешаться в дела юга, но, разумеется, он вмешался в дело не для того только, чтобы дать перевес Мономаховичам над Ольговичами, как делывал Мстислав Торопецкий; оставя в Новгороде сына Александра, взяв с собою несколько знатных новгородцев, 100 человек новоторжан, полки переяславские и ростовскую помощь от племянников, Ярослав двинулся к югу, опустошил область Черниговскую и сел на столе в Киеве, выгнав оттуда Изяслава.
Но страшные вести с северо-востока о татарском нашествии не позволили Ярославу долго оставаться в Киеве. Удалением Ярослава спешил воспользоваться Михаил Черниговский: он занял и Киев, отдавши Галич сыну своему Ростиславу и отнявши Перемышль у Даниила, с которым надеялся легко теперь управиться, но обманулся в надежде, потому что как только Даниил получил весть, что Ростислав с дружиною отправился на литву, то появился немедленно пред стенами Галича и стал говорить его жителям: «Люди городские! до каких пор хотите вы терпеть державу иноплеменных князей?»
