Показательно деление Ненюковым «русской интеллигенции» на пять групп, с характеристикой каждой из них. Многие мемуаристы предлагали свои классификации и объяснения, выявляли дефицит тех или иных людей, типов, качеств, которые позволили большевикам взять верх. Ненюков, прежде всего, пишет об отсутствии у «интеллигенции» воли и самодисциплины. Что характерно, он и о Слащове пишет как о типичном интеллигенте, с неистребимой неврастенией. В обвинении «интеллигенции» совершенно не слышится солдафонского презрения к штатским. Напротив, Ненюков и себя причисляет к этому слою, понимая интеллигенцию максимально широко, как круг образованных людей, не исключая и офицерства.
Обращают на себя внимание мимолетные упоминания А. И. Гучкова и П. Н. Милюкова. Лидеры крупнейших либеральных партий, властители дум в предреволюционный период и наиболее видные деятели оппозиции предстают в весьма непрезентабельном виде: растерянность, боязнь ошибиться с очередной «ориентацией», забота о местечке на корабле на случай военной неудачи…
Воспоминания Д. В. Ненюкова станут еще одним весомым мнением о русской военной истории, русском пути в мире в представительном ряду воспоминаний военных и морских деятелей России.
За два последних десятилетия в России сформированы весьма развернутые базы данных по офицерским персоналиям. Труды А. Г. Кавтарадзе (офицеры – военные специалисты в РККА), С. В. Волкова (офицерский корпус Русской императорской армии, персоналии участников Белого движения), А. В. Ганина (офицеры-генштабисты), активная работа сайта «Великая война» (генералы и штаб-офицеры – участники войны 1914–1918 гг.) и другие печатные труды и электронные ресурсы сформировали значительный массив обнародованной информации о жизненном и, главным образом, служебном пути представителей русского офицерского корпуса. Это обстоятельство избавляет нас, при подготовке комментариев, от излишней подробности в изложении. Поэтому в примечаниях даны основные вехи службы или значимые характеристики той или иной персоны, ее служебных взаимоотношений или политических ориентаций. Более подробная информация сейчас, как правило, легкодоступна.
Предисловие
Настоящие записки в большой своей части составлены мною в декабре 1917 и январе 1918 года в городе Измаиле,
[6] когда я был смещен с должности начальника обороны Нижнего Дуная революционными комиссарами. До войны я занимал должность помощника начальника Морского генерального штаба
[7] и от начала войны до ноября 1916 года начальника морского управления
[8] при Верховном главнокомандующем. С этого времени до декабря 1917 года был начальником морской и сухопутной обороны Нижнего Дуная. Во время Гражданской войны с мая 1918 г. до апреля 1919 г. был начальником центра Добровольческой армии
[9] в Одессе, а с августа до апреля 1920 г. – командующим Черноморским флотом. Моя записки составляют около 400–450 страниц писаной тетради. Я желал бы продать их в полную собственность, если возможно, за 300 крон за печатный лист.
Вице-адмирал Ненюков
12 ноября 1925
Часть I
Мировая война
Перед войной и начало войны (1914 год)
Зима 1913–1914 года была для меня очень тяжелая. Осенью заболел серьезно начальник Морского генерального штаба вице-адмирал князь Ливен
[10] и, проболев два месяца на квартире, отправился за границу в продолжительный отпуск для лечения, возвращаясь из которого умер в вагоне железной дороги от разрыва сердца. Таким образом мне всю зиму пришлось одновременно исполнять две обязанности – начальника штаба и его помощника. Работы было хоть отбавляй: иногда в один день приходилось заседать в трех комиссиях, не считая повседневной работы в штабе.
Новый начальник штаба вице-адмирал Русин
[11] был назначен только в мае 1914 года и тотчас же уехал с ответным визитом к начальнику французского Морского генерального штаба. Когда он вернулся и немного вошел в курс дела, я наконец почувствовал себя вправе попросить долгожданного и вполне заслуженного месячного отпуска. Уезжал я со спокойным сердцем. Сараевское убийство вначале не давало никаких оснований ожидать тех ужасных событий, которых оно сделалось предлогом. Мы все знали, что война неизбежна, но, по многим данным, ее нельзя было ожидать ранее 1916 года – времени полной готовности Германии и Австрии, следовавших в своих приготовлениях вполне определенному плану. В 1913 году один из наших тайных агентов доставил нам копию протокола тайных переговоров между германским и австрийским начальниками сухопутных генеральных штабов, где совершенно точно указывался срок окончания всех приготовлений – весна 1916 года. Был ли этот протокол подлинный или подложный, конечно, точно сказать нельзя, так как подобные документы фабриковались иногда с художественным правдоподобием. К этому 1916 году и мы приготовляли свой хорошо продуманный оборонительный план.
[12]
