Много говорили и говорят повсюду о причинах русской революции: большинство считает главными виновниками евреев и масонов, но есть и более наивные люди, которые винят отдельных лиц, как, например, государя, государыню, Гучкова, Милюкова и Родзянко, английского посла Бьюкенена, Распутина и прочих лиц; другие винят кадетскую партию, всю русскую интеллигенцию и, наконец, весь народ; есть и такие, которые говорят, что всему причина война. Мне лично кажется, что все эти мнения ищут на поверхности и не хотят посмотреть в глубину вещей, т. е. на корень всех причин. Я лично думаю, что революция есть болезнь, которая поражает только нездоровые и ослабленные организмы и не может привиться к здоровым и сильным.
Была ли Россия здоровым организмом? Да, была двести лет тому назад. Рассмотрим только главные части ее организма того времени.
Во главе был самодержавный царь и сильное правительство, им назначенное. Правящим сословием, которое поставляло всю высшую и среднюю администрацию, всю военную иерархию и питало все культурные элементы страны, было поместное дворянство – сословие, крепко связанное с землей, благодаря владению крепостными крестьянами и сильное своими традициями и общими интересами. Третьего кита, на котором покоилось государство, составляли крестьяне, в то время бесправные рабы, которые беспрекословно выполняли все, что им приказывали, и работали не только за страх, но и за совесть, так как они были привязаны к своим помещикам.
Эти три элемента, т. е. царь с правительством, дворянство и крестьянство, были связаны в одно целое крепким цементом: в то время крепкой и непоколебимой православной верой.
Доказательством здоровья русского государственного организма служит весь восемнадцатый век. Несмотря на фаворитизм двора, взяточничество приказных, произвол администрации, неправедный суд, темноту народных масс, как бы наперекор всему этому, государство росло, процветало и ширилось в своих границах.
Первый удар здоровому организму был нанесен еще Петром Великим. Он уничтожил патриаршество и подчинил церковь государству. Екатерина II конфисковала церковные имущества и положила тем начало постепенному обращению пастырей церкви в чиновников духовного ведомства. Таким образом, цемент сословной спайки был нарушен, что и принесло свои плоды много лет спустя. Эта же монархиня положила начало разложению дворянства, подарив ему грамоту о вольности дворянской. Получилось сословие без обязанностей, с одним правами, а крестьянство осталось по-прежнему в бесправном положении, с одними обязанностями. От безделья дворянство начало разлагаться и постепенно выродилось сначала в чацких, онегиных, печориных, маниловых и ноздревых, а потом в обломовых, рудиных, верховенских и, наконец, в типов Чехова и Арцыбашева, которые существовали у нас на глазах.
Указ 19 февраля освободил крестьян, но не создал из них граждан, так как не сделал из них собственников, а вместо помещика прикрепил их к общине.
Малоземельное дворянство после освобождения крестьян захирело экономически и выделило из себя интеллигентский пролетариат, а крестьяне, под влиянием новых условий промышленной жизни, выделили рабочий пролетариат, которые и образовали вредные элементы в государственном организме и нарушили прежнюю гармонию.
Наконец, царь и правительство с течением времени обособились от народа. Прежде дворянство, тесно связанное с крестьянами, служило посредником между правительством и народом, теперь же централизованная бюрократия отделила верхи от низов непроходимой стеной. Еще царь Николай I с грустью констатировал, что Россией правят столоначальники.
Таким образом, мы видим, что все три кита, державшие Россию, и связующий их цемент подверглись разрушению, а новых форм вместо одряхлевших создано не было. Жизнь идет вперед, и отжившие формы должны безболезненно переходить в новые согласно требованиям времени.
Из крепостных рабов должны были выкристаллизоваться консервативные земельные собственники-хлеборобы. Из поместных дворян в соединении с купечеством должна была организоваться крепкая национальная и патриотическая буржуазия, которая должна была стать культурным элементом в стране.
Дворянство, как сословное органическое целое, после освобождения крестьян потеряло смысл своего государственного существования, но землевладельцы как крупные, так и средние, независимо от сословия, вполне его сохраняли, подобно владельцам фабрик и заводов. Большое имение при интенсивном хозяйствовании весьма сходно с фабрикой и управляется на тех же принципах экономики.
Что касается до пролетариата, вызванного к жизни новыми экономическими условиями, то его значение в России, как в государстве земледельческом, должно было быть второстепенным и не играть важной роли в политической жизни страны.
При такой эволюции государственный организм не потерял бы сил и здоровья, и революции бы не было. Всякая страна выделяет из себя нездоровые соки, но они могут отравить только больной организм, как это и было у нас. В последние пятьдесят лет перед войной Россия была тяжелым хроником, хотя и казалась здоровой и сильной, и недаром лорд Биконсфильд
[235] называл ее колоссом на глиняных ногах.
У нас революцию устроил численно ничтожный пролетариат только потому, что он был хорошо организован, а элементы спокойствия и порядка, т. е. буржуазия, находились еще в эмбриональном состоянии. Если бы ко времени революции мы имели хотя бы один из вышенамеченных элементов, сорганизованный на новых началах, то революция была бы быстро подавлена.
Крестьяне-собственники не допустили бы разыграться революции, как это было в Финляндии и Венгрии. Организованная буржуазия подавила бы революцию, как это произошло в Германии. Наконец, сильное правительство могло бы несомненно подавить петербургское восстание и тем отсрочить пожар революции до окончания войны.
Таким образом, мы пришли к заключению, что революция произошла оттого, что в России не успели еще образоваться на новых началах элементы порядка, служащие антитоксином всяким ядовитым инфекциям, или, иначе сказать, Россия запоздала с преобразованием из государства патриархально-бюрократического, каким она была до великих реформ императора Александра II, в государство буржуазно-крестьянское, каким она должна быть и будет рано или поздно.
Все прочие причины если и влияли, то только в смысле ускорения кризиса, а основная причина, несомненно, вышеуказанная. Кто виноват в этом запоздании – это уже другой вопрос, но, конечно, нельзя в этом винить одно правительство. «Народ имеет такое правительство, которое он заслуживает», сказал Монтескьё, и это правда. Вину вместе с правительством следует разделить и всему народу, а главным образом интеллигенции, так как она нисколько не помогала правительству стать на правильный путь, а, наоборот, сбивала его с него.
Действительно, как работало наше общественное мнение и вдохновляемая им литература? Требовала ли она создания крестьян-собственников и патриотической буржуазии? К сожалению, нет! Наша литература восхваляла идиллию крестьянской общины, а собственника называла кулаком и мироедом. Оракул кадетской партии Герценштейн
[236] составил проект экспроприации земли у помещиков, но отнюдь не выдвигал крестьянскую собственность, а все собирался отдать общине.
