Когда мы отплывали, пронзительные крики чаек заглушили шум прибоя, и когда сизый остров растаял в тумане, вместе с ним растворились в стылом воздухе и последние возгласы птичьего племени Лофотен. Они остались там, где были всегда, — в своем холодном доме на севере Европы, неприветливые к чужакам и нежно заботящиеся о своем потомстве…»
Орнитологические экспедиции обычно включают в планы работы сбор коллекции птичьих тушек. Но любитель животных Альфред далеко не всегда мог выполнять эту работу. В данном случае изящные тушки, украшение любого собрания, никак не входили в его планы. «У меня рука просто не поднималась приносить несчастье этому миру пернатых, особенно в их праздничных брачных нарядах. К чему лишние страдания?»
Но и без тушек он получил здесь столько ценной информации, что хватило бы на толстую книгу. Главное, что он открыл, это то, что у различных районов северных гор имеется своя фауна, отличная от других регионов. Для Брема как орнитолога огромный интерес представляли фьорды, где птицы, горы и море составляли единое целое, одно продуктивное сообщество.
В Норвегии он также встретился со старыми друзьями: оказалось, что родная ласточка долетает до 64-й широты, а «друг воробей» даже до 65-й! Особой популярностью пользовалась в Норвегии сорока, которую здесь даже охраняли.
Но чем дальше проникал зоолог на север, тем меньше видов встречалось ему, но попадались новые, неизвестные для этих мест виды, особенно среди болотных и водоплавающих, а также куропаток и хищных, которых он мог внимательно наблюдать в их естественной среде.
Альфред Брем блестяще описал свое путешествие в журнале «Гартенлаубе» и, понятное дело, использовал этот материал в своей обширной работе, над которой в те годы трудился.
Учитель для барышень
Скромные гонорары помогали юному бакалавру кое-как сводить концы с концами. Но содержать семью на них было невозможно, а поскольку Альфред собирался жениться на своей кузине Матильде, на одиннадцать лет его моложе, нужно было искать стабильный доход. Проще говоря, работу. Она нашлась в современной гимназии Рудольфа Цилле в Лейпциге, иначе именуемой «высшей школой для девочек», где он устроился учителем географии и природоведения. Особого энтузиазма по отношению к новой должности Брем не проявлял и поэтому вечерние часы целиком отдавал литературной деятельности.
Его молодая жена (Брем все-таки женился 14 мая 1861 года) нашла компромисс между домашним уютом и постоянной тягой мужа к путешествиям в неведомое, сумела сгладить острые углы и навела порядок не только в доме, но и в голове у мужа и бакалавра, не мешая ему поглядывать на дверь и снисходительно посматривая на охотничьи увлечения.
Росмесслер, не забывавший Брема, помогал ему словом и делом в педагогической деятельности. Дело в том, что при преподавании этих предметов в те годы могла возникнуть реальная опасность: церковь на дух не переносила дарвинизм. Но Росмесслер умел найти разумный компромисс, как-то — удивительным образом — примиряя обе стороны.
В популярных книгах поддерживать такое равновесие было особенно трудно, но Брем смог подобрать такую форму подачи материала, что она устроила даже замшелых исповедников христианства в немецком захолустье: книги предназначались для домашнего времяпрепровождения в кругу семьи, а значит, были под опекой Всевышнего…
В предисловии он писал, что книга призвана не открывать новое в науке, чего так боялась церковь, а приучать детей любить тварей Божьих — птиц и защищать их. Эмоциональный подход к теме, приписывание птицам некоторых человеческих качеств — верность, гордость, стремление к общественной жизни, и т. д. — устраивали католиков. Но за это Брему приходилось рассчитываться: ученые не прощали ему таких «подачек».
[22]
С герцогом Эрнстом II в Эритрее
Педагогическая работа была не по душе деятельному Брему, поэтому неожиданное предложение герцога Саксен-Кобург-Готского Эрнста II сопровождать его на охоту в область Богос в Египте оказалось как нельзя кстати.
Герцог Эрнст, чей интерес к естественным наукам проявился еще в ранней юности, сделал себе имя как страстный собиратель орнитологических коллекций. С 1853 года он был почетным членом Орнитологического общества, что в немалой степени способствовало материальной поддержке всех начинаний ученых, и прежде всего их поездок.
В начале 1862 года Эрнст, как обычно, перенес свой двор из Кобурга в Готу. Здесь, созданный усилиями Августа Петермана (1822–1879), находился и центр географических исследований. Известные ученые и географы, такие как Генрих Барт, Герман Бурмейстер и сам Август Петерман, создали специальный комитет для поисков исчезнувших в Африке экспедиций. Таковых, к сожалению, насчитывалось немало. В 1860 году Эрнст II стал его почетным председателем. Благодаря собранным средствам даже удалось отправить в Северную Африку экспедицию под руководством Теодора Хойглина.
В январе 1862 года Петерман выступил с идеей новых экспедиций, в особенности остановившись на красотах и природных богатствах области Богос, чем немало заинтересовал герцога. Присутствовавший на заседании писатель Фридрих Герштеккер (1816–1872), известный своими приключениями в Новом Свете, на Яве и в Австралии, написавший несколько десятков томов увлекательных романов, подлил масла в огонь, воспалив воображение Эрнста II своими яркими рассказами.
Быстро разработали план поездки и начальной подготовки. Из Вены намечалось заехать в Триест, оттуда прямиком в Александрию. После короткого путешествия по Нижнему Египту через Фивы намеревались прибыть в порт Массауа (сегодня это территория Эритреи) на Красном море. Оттуда экспедиция через пустынный район должна была пробираться через горы и плато Хабаб в Керен.
Большой интерес к тайнам и чудесам Египта проявила супруга Эрнста, и было принято решение взять ее с собой, хотя бы на первые этапы путешествия. Это обстоятельство требовало особого уровня подготовки. Языковые навыки и опыт путешествий по Северной Африке Альфреда Брема послужили главным критерием выбора его как консультанта, ответственного за маршрут и места проживания участников. Так как он был с недавних пор женат, молодая супруга отправлялась в путешествие в свите герцогини, а заодно и провести «медовый месяц» с мужем.
Само время, когда намечалась экспедиция, и необычайно высокий интерес, который проявляли важные персоны к Северо-Восточной Африке, позволяют предположить, что предполагалось не просто охотничье сафари. Эрнст II незадолго до этого вернулся с похорон своего брата, супруга британской королевы Виктории. В Англии шла викторианская эпоха, время расцвета промышленности и колониальных захватов. В районе Красного моря сходились интересы многих европейских стран, а также Египта и Эфиопии. Ее император (негус) Теодорос II надеялся через английского консула Уолтера Плаудена упрочить отношения с Великобританией, но того убили эфиопские повстанцы и на смену ему приехал посол Кэмерон. Словом, международное положение менялось на глазах… Британия продолжала сопротивляться антитурецким планам негуса Теодороса, потому что ей нужна была Турция как союзник против балканских амбиций России. Так началось ухудшение англо-эфиопских отношений — как раз накануне «увеселительной поездки» герцога Эрнста II при активной поддержке королевы Виктории.
