Шаманы Древней Мексики понимали такое высочайшее осознание как возможность того, что сознание человеческих существ способно превзойти все познанное и выйти на уровень текущей во Вселенной энергии.
Шаманы, подобные дону Хуану Матусу, определяли свою задачу как стремление превратиться в неорганическое существо, то есть в самоосознающую энергию, проявляющуюся как целостная единица, но лишенную организма. Они называли этот аспект своей системы познания полной свободой — в этом состоянии осознанность оказывается освобожденной от ограничений общественной жизни.
Таковы общие выводы, которые я извлек из необъятной системы познания шаманов Древней Мексики. Спустя годы после выхода в свет книги "Учение дона Хуана: Путь знания индейцев яки" я осознал, что дон Хуан Матус вызвал настоящий переворот в моей системе Познани я.
ПУТЕШЕСТВИЕ НА ТОТ СВЕТ. Барбара Майерхоф
"Охота за пейотлем: священные будни индейцев уичолей"
Относительно недалеко от места, где обитают уичоли, находится пустыня Вирикута, которую туземцы наделяют мифологическими свойствами. Уичоли считают, что их предки вышли из этой пустыни, т. е. там, по их поверьям, жили первые люди. Вместе с тем, согласно туземным представлениям, это своего рода рай, т. е. сакральное пространство, в сущности, принадлежащее потустороннему миру. Ежегодно совершаются паломничества в Вирикуту под предводительством шамана, которые могут рассматриваться как путешествия на тот свет. Непосредственной целью такого паломничества является собирание пейотля.
Тайная плантация кактусов пейотлей
Существенно, что паломничества эти характеризуются резкой и отчетливо отмеченной сменой поведения — иными словами, ритуальным антиповедением. Попадая в Вирикуту, люди воспринимаются как божества (в частности, они принимают имена богов) — вообще как обитатели потустороннего мира; соответственно, они ведут себя наоборот, что и отвечает представлению о потустороннем мире. Цель антиповедения представляется при этом совершенно ясной: люди ведут себя обратным образом, чтобы приобрести черты сверхъестественности и войти в иной мир. Сами информанты могут связывать ритуальное антиповедение с эсхатологическими представлениями. По их словам, "когда мир кончится, все будет иначе, противоположно тому, что сейчас. Все изменится".
Антиповедение туземцев в Вирикуте непосредственно связано с тотальным переименованием, когда слова заменяются словами с противоположным значением — например, "да" начинает обозначать "нет", и наоборот.
Характерны слова шамана, поясняющие это тотальное переименование в Вирикуте и прямо связывающие его именно с сакральностью этого места: "Собирая пейот, мы меняем имена вещей, потому что, когда мы вступаем в Вирикуту, все настолько священно, что все наоборот"; "сейчас мы изменим все, все значения, так, как это было в древнее время…"
Такая трансформация не ограничивается языковой сферой, но прямо отражается на поведении. Например, старик превращается в ребенка, и его не только называют ребенком, но и обращаются с ним как с маленьким — так, ему не разрешают собирать дрова для костра, поскольку малышу это не по силам, и т. п.
Так же меняются и эмоции. Поскольку в принципе естественно радоваться, попадая в обетованную землю, и горевать, оставляя ее, паломники, напротив, рыдают, когда вступают в Вирикуту, и ликуют, когда покидают это место.
Необходимо подчеркнуть, что все это происходит совершенно осознанно: паломники, перед тем как отправиться в путешествие, учатся вести себя противоположным образом. Шаман (маракаме) учит паломника: "Смотри-ка, когда ты говоришь доброе утро, ты имеешь в виду добрый вечер — все [там] наоборот. Ты говоришь прощайте, я ухожу, а в действительности ты приходишь. Вы не пожимаете друг другу руки, вы пожимаете нош. Ты протягиваешь правую ногу, чтобы ее пожала нога твоего товарища. Ты говоришь добрый день, тогда как это только утро".
Так же, сообщает информант-уичоли, "обстоит дело с Татевари [божество огня, имя которого принимает шаман — предводитель паломников], с Таяупа, нашим Отцом Солнцем. Мы зовем шамана Татевари. Он Татевари — тот, кто ведет нас. Но там, в Вирикуте, говорят иначе. Его зовут "красный". А Тая-упа — он сияющий. Так все меняется. Наш товарищ, который стар, называется ребенком. Наш товарищ, который молод, называется стариком".
Замечательно при этом, что в домашних условиях все эти наименования и ритуалы могут казаться смешными постольку, поскольку они воспринимаются в перспективе обычной, повседневной жизни. По словам того же информанта, "когда мы возвращаемся из Вирикуты с пейотлем, совершается обряд, и все меняется назад. А те, кто оставались дома, накидываются на нас и спрашивают: "Как это вы называли вещи? Почему вы зовете руки руками, а когда уходили, называли их ногами?" Но это оттого, что вещам вернули их прежние названия. И все они хотят знать, как там назывались вещи. Им рассказывают, и начинается хохот. Вот как это бывает".
НЕОБЫЧНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ
Карлос Кастанеда. "Учение дона Хуана"
Для дона Хуана ценность растений определялась их способностью вызывать поток необычного восприятия. С их помощью он вводил меня в переживание этого потока с целью раскрытия мира магии, удостоверения его реальности. Я назвал этот поток переживаний "состояниями необычной реальности", т. е. такой реальности, которая отличается от повседневной.
Дон Хуан считал, что переживание необычной реальности — единственный способ практического освоения магии и приобретения силы. По его убеждению, именно этой главной цели подчинены все прочие компоненты учения.
Этим, кстати, определялось его отношение ко всему, что не было с нею непосредственно связано. В моих записях полно его замечаний по самому разному поводу. К примеру, как-то он заметил, что некоторые предметы несут в себе определенное количество силы. Сам он не испытывал к предметам силы особого почтения, но сказал, что к их помощи нередко прибегают слабые брухос.
— Существуют определенные предметы, которые наделены силой, — сказал он. — Таких предметов, которыми с помощью дружественных духов пользуются маги, множество. Эти предметы — орудия, не просто орудия, а орудия смерти. И все же это только орудия. У них нельзя чему-либо научиться. Собственно говоря, они относятся к разряду предметов войны и предназначены для сражения. Ими орудуют для убийства. Сила предмета зависит от его хозяина, от того, кто он на самом деле такой. Предмет силы, которым пользуется слабый брухо, — почти шутка; и наоборот, орудия сильного брухо получают от него свою силу.
— Ну хорошо, а какие предметы силы самые простые? Какие обычно предпочитают брухос?
— Тут не может быть "предпочтения". Все это предметы силы, все до одного.
— А у тебя самого есть какие-нибудь, дон Хуан?
— Для этих разновидностей силы существуют ограничения, — вновь заговорил он. — Но мое уточнение, я уверен, для тебя пустой звук. У меня самого, можно сказать, жизнь ушла на то, чтобы понять, что один "союзник" стоит всех предметов силы с их детскими тайнами.
