Третий раз – 1911 г. в Берлине и Швейцарии несколько недель и 3-х-дневная поездка в Италию.
О. Мандельштам
*) Каждая страница протокола должна заканчиваться подписью допрашиваемого, а последняя и допрашивающего.
Вопрос – С каких пор вы занимаетесь литературой?
Ответ – Дилетантски я занимаюсь с детских лет. Первый профессиональный опыт относится к 1909, когда впервые мои стихи были опубликованы в «Апполоне».
Записано с моих слов. Верно. Мной прочтено.
О. Мандельштам
Вопрос: Признаете ли вы себя виновным в сочинении произведений контрреволюционного характера?
Ответ: Да, я являюсь автором следующего стихотворения контрреволюционного характера:
Мы живем под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припоминают
[241] кремлевского горца. Его толстые пальцы как черви жирны
И слова как пудовые гири верны.
Тараканьи смеются глазища
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей,
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет.
Как подкову дарит за указом указ,
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него – то малина,
И широкая грудь осетина.
Вопрос: Кому вы читали или давали в списках это стихотворение?
Ответ: В списках я не давал, но читал следующим
О. Мандельштам
лицам: своей жене, своему брату – Александру Е. Мандельштаму, брату моей жены – Евгению Яковлевичу Хазину – литератору, автору детских книг, подруге моей жены Эмме Григорьевне Герштейн – сотруднице секции Научн‹ых› работников ВЦСПС; Анне Ахматовой – писательнице; ее сыну Льву Гумилеву, [литератору Бродскому Давиду Григорьевичу,] сотр‹уднику› Зоол‹огического› музея Кузину Борису Сергеевичу.
О. Мандельштам
Вопрос – Когда это стихотворение было написано?
Ответ – В ноябре 1933 года.
С моих слов верно.
Мною прочитано.
О. Мандельштам
Допросил – Ник. Шиваров
Оп‹еративный› Уп‹олномоченный› 4 отд‹еления› СПО ОГПУ
В дополнении к предыдущим показаниям должен добавить, что в числе лиц, которым я читал названное выше контрреволюционное стихотворение, принадлежит и молодая поэтесса Мария Сергеевна Петровых. Петровых записала это [произв‹едение›] стихотворение с голоса, обещая, правда, впоследствии уничтожить.
19 мая.
Записано с моих слов.
О. Мандельштам
Ник. Шиваров
На пятой и шестой строчке слова: «литератору Бродскому Давиду [Сергеевичу] Григорьевичу» зачеркнуты по моей просьбе, как показание, не соответствующее действительности и ошибочно данное при моем вчерашнем допросе.
19 мая.
О. Мандельштам
19. V. Ник. Шиваров
В дополнении к первым своим показаниям должен сообщить, что названное выше к/р произведение я читал также и Нарбуту В.И. Выслушав это стихотворение, Нарбут сказал мне: «Этого не было» – что должно было означать, что я не должен говорить кому-либо, что это произведение я ему читал.
19 мая.
О. Мандельштам
19. Ник. Шиваров
ЦА ФСБ. Следственное дело Р-33487 (Мандельштам О.Э.). Л. 4–5 об. Формуляр (форма № 29), заполненный следователем и авторизованный О.М., подписывавшим каждый лист и каждое новое добавление. Л. 6–8 – машинописная копия допроса, заверенная оперуполнономоченным 4 отделения СПО ОГПУ Н.Х. Шиваровым.
‹11›
Протокол допроса О.Э. Мандельштама оперуполномоченным 4 отделения Секретно-политического отдела ОГПУ Н.Х. Шиваровым от 25 мая 1934 года
Протокол допроса
Гр-на Мандельштама Осипа Емильевича – 1891 г. рожд‹ения›.
Уроженец гор. Варшавы;
сын купца. Беспартийный.
Литератор.
25.V.1934 г.
Вопрос: – Как складывались и как развивались ваши политические воззрения?
Ответ: – В юношеские годы я находился в близкой дружбе с сыном известного
социалиста-революционера Бориса Наумовича Синани. Под влиянием Синани и других посещающих его членов партии социалистов-революционеров и складывались мои первые политические воззрения.
В 1907 г. я уже работал в качестве пропагандиста в с.-ровском рабочем кружке и проводил рабочие летучки. К 1908 году я начинаю увлекаться анархизмом. Уезжая в этом году в Париж, я намеревался связаться там с анархо-синдикалистами. Но в Париже увлечение искусством и формирующееся литературное дарование отодвигают на задний план мои политические увле-
О. Мандельштам
чения. Вернувшись в Петербург, я не примыкаю более ни к каким революционным партиям. Наступает полоса политической бездейственности, продолжившейся вплоть до Октябрьской революции 1917 г.
Октябрьский переворот воспринимаю резко отрицательно. На советское правительство смотрю как на правительство захватчиков и это находит свое выражение в моем опубликованном в «Воле Народа» стихотворении «Керенский». В этом стихотворении обнаруживается рецидив эсеровщины: я идеализирую Керенского, называя его птенцом Петра, а Ленина называю временщиком.
Примерно через месяц я делаю резкий поворот к советским делам и людям, что находит выражение в моем включении в работу Наркомпроса по созданию новой школы.
С конца 1918 года наступает политическая депрессия, вызванная крутыми методами осуществления диктатуры пролетариата. К этому времени я переезжаю в Киев, после занятия которого белыми я переезжаю в Феодосию. Здесь, в 1920 году, после ареста меня белыми предо мною встает проблема выбора: эмиграция или Советская Россия и я выбираю Советскую Россию. Причем стимулом бегства из Феодосии было резкое отвращение к белогвардейщине.
