<26 марта 1964 г.>
Дорогая Над. Як., Вы напрасно испугались за дневник Кузмина. Он – на 90 % занят романами, но на 10 % – регистрацией, кто пришел и что случилось. Важно, что всё датировано – и для историка здесь многое встает на место (ок. 1909–1911 гг., когда Кузмин жил на “башне”). До О. М. я еще не дошел, но о Хлебникове уже есть ценный матерьял.
Посылаю Вам письмо Кузина, единственно затем, чтобы Вы не думали о нем (м<ожет> б<ыть>) хуже, чем есть.
Сегодня по радио (“Гол<ос> Ам<ерики>”) – в Нью-Йорке 13. III. был вечер О. М.
[552]. Читал доклад Кл. Браун – специалист по акмеизму (нашел у О. М. “жилку пушкинской веселости” в последних стихах). Читали стихи по-русски и англ<ийски>.
Мне лучше, спокойнее, хотя как-то холоднее на душе. Многое, наверно, во мне изменилось. О Блоке – недаром. Полюбил после “Дневника”. Ему – за его маской – было и легче, и труднее, чем О. М. (смешно: но в личных отношениях что-то нашел свое).
Приезжайте скорее. Здесь опять слухи о Вашей прописке. Ваш Саша.
Вы забыли ответить о Семеновых и Шатилове, кто они такие.
<25 апреля 1964 г.>
Дорогая Надежда Яковлевна, новостей больших нет. Я был у Н. И. Много говорили о жизни – он тоже расстроился из-за меня. Зато стихотв<орению> о Сухаревке (Всё чуждо нам…) обрадовался очень. Оказывается, с ним связана целая история, очень интересная в литературном отношении (Алекс<андр> Анат<ольевич> – только Вам!!). Но, конечно, я расскажу Вам… в следующем письме (чтобы было с продолжением…).
Я Вас спрашивал о Семенове – это, очевидно, ленингр<адский> писатель. С ними – встреча Нового года в 24 г. (Встретил у Кузмина: он пишет Лившицу, что хотели встречать у Вас, но Вы заняты у Семеновых
[553].) о Шатилове – мне сказали, что у его вдовы есть что-то об О. М. Вот и всё.
Вы мне как-то рассказывали со слов О. М. о том, как он случайно попал за границу (без всяких бумаг – сел и поехал). Напишите мне об этом – я встретил у Кузмина что-то о путешествии на купеческой шхуне. Это 1911 г.
[554] Мне пригодится для летописи. Потом у Рождественского – есть в письмах, что О. М. читает в Лицее немецких романтиков и видится с ним, когда приезжает в Л<енингр>ад (27 г.)
[555]. У Вас упомянут какой-то разговор с Рожд<ественским> после сцены в Прибое (?)
[556]. Это кусочки, но для летописи всё важно.
Кузину я ответил на это его письмо, и больше писем нет. Мне хочется увидеть письмо (или два) О. М., которое у него есть. С.
<12 мая 1964 г.>
Дорогая Надежда Яковлевна,
Секрет такой: эти стихи (о Сухаревке)
[557] входили в стих<отворени>е “Tristia” (Я изучил науку расставанья), между 2-й и 3-й строфами (после: Зачем петух, глашатай новой жизни и т. д.)
В 1-й публикации (сб<орник> “Гермес”, Киев, 1919) пропуск обозначен точками. Н. И. как-то спросил об этом, и О. Эм. ему прочел как выпущенные (конечно, по цензуре) про Сухаревку.
Это очень неожиданно и поразительно.
(Вот, вероятно, почему: Москва, опять Москва… не обессудь, теперь уж не беда
[558].) Вообще, много представляется в большей связи.
Интересно, откуда же они выплыли, эти строки, если они не были напечатаны?
[559]
Про себя могу написать только печальное. С Юлей пришлось расстаться. Я даже спокоен (тоска – вообще, от пустоты, а не по ней), но где буду жить и где работать, не знаю. Саша.
<2 июня 1964 г.>
Дорогая Над Як., я действительно слепо верю Ник. Ив., что касается стихов… Он говорил: и не сомневайтесь, Ал. Ан.!! Я и принял… Всё же вот мои соображения в пользу этого: 1) Пропуск ударений не везде в “Tristia” (и чту обряд той петушиной…) 2) Москва – Рим могут перекликаться (“в походе варварских телег”
[560] – и здесь: “мильонами скрипучих арб”) 3) О Москве – здесь уже итог 4) Как будто помнит именно эти стихи Ник. Ив. (когда я сказал про Сухаревку, он сразу насторожился) 5) Почему Вы уверены, что они были где-то напечатаны?
М. б., остановиться на среднем, что это параллельный отрывок к “Tristia” (всё же размер почти никогда – или даже никогда – не повторяется у О. М.), который естественно (а не по цензуре) отпал.
Книжку с Багрицким я смотрел – других стихов нет
[561]. ‹…›
Откровенно жду помощи от других, в отношении работы с осени это, кажется, удается, как прожить лето – не знаю, но если что-нибудь опять случится с Юлей, пойду сам в больницу…
Если бы не было Вас, Ник. Ив. и моей работы – отравился бы, но нужны еще дополн<ительные> опорные точки во внешней жизни…
