Смелый Жан Батист ухитряется спасти своего полковника маркиза д’Амбера от виселицы! Вернее, фонарного столба – взбунтовавшаяся чернь облюбовала для аристократии в качестве виселиц именно фонари. Дикие вопли «Àla lanterne!» («На фонарь!») стали неотъемлемой частью французской революции. Правда, защищая своего офицера, Бернадот чуть не пустил при этом кровь революционным собратьям.
И тем не менее в начале 1792 г. он уже лейтенант… революционной армии, готовой дать отпор монархическим Пруссии и Австрии, жаждавшим задушить мятежный Париж – колыбель смуты на Европейском континенте. Отечество направляет его на северо-восток – в Рейнскую армию, кузницу многих будущих легенд французского оружия эпохи Наполеона Бонапарта. В считаные недели Бернадот получает повышение по службе: капитан, майор, полковник…
В ту пору многие сколь даровитые, столь и решительные военные быстро пошли в гору. Для этого у Бернадота было все необходимое – он был крепким профессионалом и смелым человеком. Он знаком и дружен со многими видными деятелями Франции той поры – от Сен-Жюста, правой руки Робеспьера, до подлинного «льва французской армии» генерала Франсуа Марсо. Последний в годы службы на Рейне стал близким другом Бернадота. Два с лишним года (с 1792 по 1794 г.) он воюет под знаменами легендарных революционных дивизионных генералов Журдана и Клебера. За отличие в знаменитой битве при Фрелюсе 29 июня 1794 г. последний прямо на поле боя повышает Жана Батиста до бригадного генерала. Клебер рапортовал Журдану: «Я не могу нахвалиться генералом Бернадотом и Неем, которые ежедневно доставляют мне все новые доказательства своих талантов и отваги… Я счастлив, что предоставил им посты, которые они занимают». Спустя три месяца (2 октября 1794 г.) уже Журдан присваивает Бернадоту высший чин во французской революционной армии – дивизионного генерала. (Столь же быстро двигается по служебной лестнице и его соратник по Рейнской армии – еще одна будущая наполеоновская знаменитость – Мишель Ней.) Историки подсчитали, что за 15 месяцев Бернадот пять раз получал повышение по службе.
Бернадот всегда оказывался в самых горячих точках боя, заслужив авторитет настоящего бойца революции. Уже тогда подчиненные шутливо, а кое-кто и подобострастно прозвали его… богом войны! Жан Батист умел быстро и жестко навести дисциплину и порядок среди подчиненных. Он не обладал ярко выраженными талантами тактика и стратега, но брал личным магнетизмом, побуждающим подчиненных следовать за ним, пренебрегая опасностью. Во многих случаях его спасал горячий гасконский темперамент. Но в то же время Жан Батист не был «мясником», т. е. никогда понапрасну не жертвовал жизнями своих подчиненных. Не исключено, что именно эта его черта в гораздо большей мере, чем все иные грани военного дарования, снискала ему неподдельную любовь и искреннее уважение со стороны тех, кто когда-либо сражался под его началом. Он учится хладнокровию и расчетливости. Но уже проявляется его главная полководческая черта: никогда не ввязываться в чересчур рискованное предприятие. Вместе с тем его никто не упрекнул бы в отсутствии мужества. В пылу сражения он всегда на виду, всегда в самой гуще боя. 21 августа 1796 г., во время отступления Самбро-Маасской армии, в стычке под Дейнингом, Бернадот получает рану пикой в голову. «Не будь у меня шляпы, – пишет он брату, – я бы погиб».
Между прочим, со временем неуемное честолюбие, амбициозность и тщеславие возобладают у Бернадота над разумом, взаимовыручкой. Понятия чести и долга будут ставиться им в зависимость от чинов, титулов и денежных пожалований. Его упрямый, независимый характер приведет к тому, что он будет чисто формально выполнять, а иногда и уклоняться от приказов, не несущих какой-либо выгоды лично для него. Любопытно, но это почувствуют не только во французской армии, но и в армиях союзников, когда Бернадот будет воевать на их стороне против Наполеона.
Годы, проведенные Бернадотом в рядах Самбро-Маасской армии (1794–1796 гг.), когда он участвует практически во всех мало-мальски серьезных военных операциях, делают его известной личностью в глазах начальства и еще больше способствуют его популярности в солдатской массе. Во многих случаях Жана Батиста выручает его беарнский темперамент. Он как никто другой умеет заставить себя слушать и подчиняться своим приказам. Поток пламенного красноречия, который он обрушивает на головы солдат, когда того требуют обстоятельства, заставляет даже самых отъявленных смутьянов идти на попятную.
В первый раз судьба свела его с Бонапартом в далеком 1797 г. во время Итальянской кампании. Бернадот и его 20-тысячный корпус были посланы на подмогу Наполеону. 22 февраля 1797 г. отряд Бернадота прибыл в Милан, столицу Ломбардии. С самого начала отношения генералов не задались. При личной встрече 3 марта 1797 г. в местечке Ла-Фаворита близ Мантуи они не понравились друг другу. Слишком разные, эти люди были и слишком похожи, преследовали одни и те же цели: прославиться и подняться как можно выше, благо после революции это стало возможным независимо от происхождения. И все же скупой на похвалу Бонапарт отдал должное выучке и дисциплине приведенных к нему бернадотовских солдат: «Прекрасные войска, в превосходном состоянии!»
Очень скоро война предоставляет Жану Батисту прекрасный шанс показать заносчивому «коротышке-корсиканцу» все, на что он способен. В бою при Тальяменто (16 марта 1797 г.) именно его стремительная атака под ураганным огнем австрийской артиллерии обеспечила победу французам. Но с той поры Бонапарт стал «притормаживать» Бернадота, явно почувствовав в нем скрытые до поры до времени неограниченные амбиции. В своих характеристиках он называет его «одним из выдающихся защитников Республики», но на деле старается не дать Бернадоту развернуться, а то и отправить с глаз долой, например в Париж – отвезти пять… захваченных у австрийцев знамен. Правда, в письме к Директории командующий Итальянской армией лестно именует Жана Батиста «превосходным генералом, уже стяжавшим славу на берегах Рейна, и… одним из тех командиров, которые в наибольшей степени содействовали славе Итальянской армии».
Впервые оказавшись в столице в 34 года, Бернадот вместо нескольких дней, которые должна длиться его миссия, находится там семь недель. Наш любознательный гасконец не растерялся и сразу завел ряд нужных знакомств в правительстве (в частности, с директором Баррасом) в надежде получить достойный его таланта пост, например… военного министра или, на худой конец, командующего знаменитой Рейнско-Мозельской армией, после того как внезапно скончался легендарный генерал Гош! Но, как говорится, не сложилось. Потом ходили слухи, что здесь не обошлось без руки Бонапарта! Якобы даже издали он все время контролировал ситуацию с темпераментным и упрямым беарнцем, рвавшимся на первые роли в армии. Тщеславному и честолюбивому Жану Батисту приходится вернуться в Итальянскую армию под начало… Бонапарта.
История сохранила любопытное описание этой знаменательной встречи. Когда Бернадот прибыл к Наполеону, то Дюрок вежливо попросил его немного подождать в приемной, пока главнокомандующий разберется со срочными бумагами из Парижа. Импульсивный Бернадот громко возмутился, заявив, что такая фигура, как он, имеет полное право на немедленную аудиенцию. Услышав гневную тираду Бернадота сквозь двери своего кабинета, Бонапарт тут же вышел к «дорогому гостю» с «ангельски-вкрадчивым» выражением лица и с плотно стиснутыми от раздражения губами. То, что случилось дальше, стало для заносчивого гасконца хорошим уроком и заставило его впредь опасаться маленького корсиканца.
