С началом Крымской войны 1853—1856 гг. московское дворянство избрало его начальником ополчения в семи губерниях. Для 76-летнего Алексея Петровича эта должность была лишь почетной, и в мае 1855 г. из-за разногласий с командованием он покинул пост. 11 (23) апреля 1861 г. Алексей Петрович Ермолов скончался в Москве. «Завещаю похоронить меня как можно проще, – писал он. – Прошу сделать гроб простой, деревянный, по образцу солдатского, выкрашенный желтою краскою. Панихиду обо мне отслужить одному священнику. Не хотел бы я ни военных почестей, ни несения за мною орденов, но как это не зависит от меня, то предоставляю на этот счет распорядиться кому следует. Желаю, чтобы меня похоронили в Орле, возле моей матери и сестры; свезти меня туда на простых дрогах без балдахина, на паре лошадей… а через Москву, вероятно, не откажутся стащить меня старые товарищи артиллеристы».
Москва провожала генерала двое суток, а жители Орла по прибытии тела на родину устроили грандиозную панихиду. Площадь перед Троицкой церковью, где шло отпевание Ермолова, и все прилегающие улицы были заполонены людьми. В Санкт-Петербурге на Невском проспекте во всех магазинах были выставлены его портреты. Похоронили Ермолова в Орле в особом приделе Троицко-Кладбищенской церкви.
P. S. Культовую фигуру в истории русской армии первой четверти XIX в. Алексея Петровича Ермолова – человека государственного ума, властного и независимого как во взглядах, так и в действиях – считали и считают противником аракчеевского режима, сторонником суворовских методов воспитания и обучения войск, выступавшим против линейной тактики и кордонной стратегии. За свой долгий век он совершил немало славных дел. Недаром его популярность в войсках была выше, чем у остальных русских героев войн с Наполеоном. Поэт-партизан Денис Давыдов называл его «ангелом-хранителем русских войск». Вторит ему в своих записках и Д. И. Писарев: «Ермолов напоминает собою людей Святославова века; он всегда при сабле, всегда спит на плаще». Начав драгуном, Ермолов перешел в артиллерию, которой остался верен до конца своей службы, и именно как артиллерист снискал себе самую громкую славу. Храбрость и умение в критические моменты боя брать на себя всю ответственность за его исход стали его отличительными чертами. О его невероятном хладнокровии и непревзойденной лихости – Ермолов предпочитал подпускать противника на дистанцию прямого выстрела в упор и только тогда открывать огонь – еще долго ходили легенды. И все же главным делом жизни Алексея Петровича были не кровавые войны с Францией, а многолетняя изнурительная борьба на Кавказе. Здесь Ермолов остался памятен как выдающийся администратор и беспощадный командующий. Но это уже другая история, точно так же, как оценка души нашего героя…
Михаил Андреевич Милорадович-Храбренович. «Слава Богу! Пуля не солдатская!»
Прямота моя меня поддерживает.
Девиз М. А. Милорадовича
Рассказывали, что, когда истекавшего кровью Михаила Андреевича, раненного отставным поручиком, принесли в казармы Конногвардейского полка, врач извлек пулю и показал ее генералу. Участник таких ярчайших событий века, как легендарный Швейцарский поход Суворова через Альпы, трагедия Аустерлица, Отечественная война 1812 г. и Заграничный поход русской армии, с облегчением сказал: «Слава Богу, это пуля не ружейная, не солдатская». Пуля оказалась со специальной насечкой; она разрывала при проникновении в глубь тела ткани больше, чем обычная. Умирающий Милорадович, собравшись с силами, пошутил: мол, жаль, что после сытного завтрака не смог переварить такого ничтожного катышка.
Перед самой смертью он продиктовал свою последнюю волю. Среди прочего там значилось: «Прошу государя императора, если то возможно, отпустить на волю всех моих людей и крестьян». Всего их набралось порядка 1500 душ. В 3 часа ночи на 15 (25) декабря героя многих походов и сражений не стало…
Генерал от инфантерии (1809 г.), граф (1813 г.), Михаил Андреевич Милорадович-Храбренович родился предположительно октября 1771 г. в Полтавской губернии на Украине. Его предки принадлежали к старинному сербскому роду и перешли на русскую службу при Петре I. Отец был внучатым племянником известного Михаила Ильича Милорадовича, которого Петр Великий пожаловал землями под Гадячем.
Между прочим, исторический анекдот гласит: «Было в Сербии одно семейство с многочисленными сыновьями. Все они состояли на военной службе, много воевали, и лишь один из них остался в живых. Вернувшись на родину, он недолго пробыл в родительском доме и опять отправился воевать. Руководивший войсками султан спросил, как его приняли дома. „Я им был мил, – отвечал молодой воин, – а они мне рады!”» Так и появилась фамилия.
Дж. Доу. Потрет М. А. Милорадовича. 1830-е гг.
У деда нашего героя Степана Михайловича от брака с Марией Ивановной Гамалей было шестеро сыновей, один из которых и стал отцом полководца. Его отец, Андрей Степанович Милорадович, принял участие в возведении на престол Елизаветы Петровны в 1741 г., за что стал гренадером Лейб-компании – привилегированной роты Преображенского полка. Воевал во время Семилетней войны (1756—1763 гг.). Уже в чине гусарского полковника поддержал дворцовый переворот 1762 г., возведший на престол Екатерину II. Андрей Степанович принял участие во всех войнах своего времени, достиг чина генерал-поручика и должности черниговского наместника. О матери известно гораздо меньше: ее звали Мария Андреевна Горленко, и она была племянницей белгородского епископа.
Кстати, по семейной легенде, А. В. Суворов дружил с отцом Милорадовича и даже как-то сказал о сыне: «Миша будет славным генералом». Впрочем, подобных высказываний «русского Марса» в исторических анекдотах набирается немало.
Очередной исторический анекдот о Милорадовиче связан с получением его отцом ордена Св. Александра Невского. Якобы отец попросил императрицу Екатерину II заменить высокую награду на зачисление его сына подпрапорщиком в лейб-гвардии Измайловский полк, который первым из всех гвардейских полков признал ее законность вступления на трон. В 1780 г. Михаил Андреевич был записан в измайловцы, а отцу вскоре пожаловали вышеуказанный орден.
Михаил помимо домашнего воспитания имел возможность поучиться за границей, благо состояние родителей позволяло такую роскошь. С семи лет он проживал в Германии и во Франции, где изучал с двоюродным братом Григорием французский и немецкий языки, арифметику, геометрию, историю, архитектуру, юриспруденцию, рисование, музыку и фехтование, военные науки: фортификацию, артиллерию и военную историю. Сначала четыре года юный Михаил учился в Кёнигсбергском университете, где тогда читал лекции сам Эммануил Кант. Еще два года – в Гёттингене. Затем – в Лейпциге, Берлине и Потсдаме. После чего для усовершенствования военных знаний, в частности артиллерии и фортификации, Милорадович отправился в Страсбург и Мец. Незадолго до возвращения в родные пенаты он был принят королем Франции Людовиком XVI и его супругой королевой Марией Антуанеттой, и сам король подписал визу на выезд. В ту пору это было в порядке вещей, и ничего экстраординарного в этом видеть не надо: существовала практика приглашения выпускников Меца королевской семьей, прежде чем вручить юношам аттестационные патенты.
