— Он сделал бы вид, что нашел марку там, где никто не думал ее искать, и получил бы свои пятнадцать минут славы в роли нового Холмса, который переиграл полицию. И вреда от этой выходки не было бы никакого, поскольку марка в целости и сохранности вернулась бы в музей.
— Ловко придумано. Надеюсь, что так оно и есть, — заметила она. — Мне бы не хотелось думать, что Майло вор.
— Я не говорил, что это не так, — возразил Берт другим тоном. — Воры не всегда ходят в надвинутых на нос кепках и носят сумки с надписью «украдено».
— Ха-ха.
— Он мог бы потребовать выкуп. «Пятьдесят тысяч, или я ее сожгу!»
— Ради бога, он же бывший чиновник.
— Может, ему всю жизнь хотелось сделать что-нибудь экстравагантное.
— Глупости!
Берт нахмурил брови:
— Если тебе не интересно мое мнение, зачем спрашивать?
Она его задела. Берт всегда болезненно воспринимал любые намеки на то, что ему не хватает ума, хотя это было очень далеко от истины. Наверно, на работе в центре ему часто приходилось получать обидные шпильки от клиентов, которые считали его просто тупым качком в спортивной форме.
Они убрали со стола и потом еще час смотрели телевизор, но наутро Ширли-Энн не могла вспомнить, что показывали на экране.
Глава 14
Было уже за полночь, но Питер Даймонд все еще сидел у телевизора, пересматривая старый фильм. Стефани ушла после первой рекламы.
— Где уж мне тягаться с Грейс Келли, — сказала она. — Смотри, если хочешь. А я устала.
Ее забавляло, что котенок сидел на подлокотнике его кресла и бросался на пальцы Питера каждый раз, когда тот шевелил рукой. У малыша еще не было имени. Муж высказал странную идею, что котенок каким-то образом сам поставит их в известность, как его назвать. Она с удовольствием предоставила пушистому проказнику завоевывать сердце Питера. В первый вечер, пережив легкий шок при виде кошачьего туалета, ее грозный супруг, ее тиран с Манверс-стрит, почти всю ночь просидел рядом с котенком на тот случай, если тот расхнычется. Большой добряк.
Потом зазвонил телефон.
Она читала в постели, когда он зашел в спальню и протянул ей котенка.
— Мне надо идти, малышка. Звонил Уигфул.
Стефани подняла брови.
— Не знала, что он твой босс. Что ему нужно в такое время?
— Он нашел труп.
— Что, собственной персоной?
— Так он говорит. Убийство — моя специализация.
— Где это случилось?
— На яхте на канале.
— В Бате?
— В Лимпли-Стоук. В гавани рядом с акведуком. Я должен идти.
— На улице очень холодно. Там настоящий мороз.
— Я буду осторожен на дороге, — пообещал он.
— Речь не об этом. Я околею одна в постели.
Он улыбнулся:
— Ты как раз согреешь ее к тому времени, как я вернусь.
— Спасибо, буду ждать с нетерпением. Ты приедешь холодный, как ноги Финнегана в день его похорон.
Днем с Брасснокер-Хилл открывался захватывающий вид на долину Лимпли-Стоук. Ночью спуск с Клавертон-Даун выглядел еще более эффектно: путник словно погружался в огромную черную бездну с горсткой тусклых огней. Даймонд всегда вел здесь машину осторожно — не важно, был мороз или нет. Возле паба «Виадук» он свернул направо, выбрался на шоссе А36 и съехал с него на первом же перекрестке.
Въезд на верфи Дандэс представлял собой неровную площадку недалеко от Брэдфорд-роуд. Ворота были открыты, внутри стояло несколько машин, покрытых инеем. Он пару раз подпрыгнул на ухабах и остановился рядом с патрульным автомобилем. Вокруг никого. В дальнем конце стоянки торчал какой-то знак. Даймонд пошарил в бардачке и достал фонарик. На знаке было написано: «Вашу машину могут ограбить».
Идти можно было только в одну сторону — вверх по склону мимо каких-то неказистых зданий, при ближайшем рассмотрении оказавшихся офисами судостроительной компании. Они стояли вдоль притока старого Сомерсетского угольного канала, который теперь использовался для швартовки. Свет фонаря выхватил из темноты чугунный мостик, а за ним — несколько моторных лодок и других речных судов.
Даймонд направился по дорожке вдоль воды и вскоре обнаружил, что причалов гораздо больше, чем ему казалось раньше, и они расположены по обоим берегам канала. Здесь было пять или шесть десятков речных яхт. Он скользнул по бортам лучом света — на носах замелькали названия судов, выведенные яркими буквами: «Генриетта», «Бритва Оккама», «Шарлин». Похоже, их поставили на зимнюю стоянку: двери были заперты, занавески опущены, все, что можно, убрано с палуб. Ограбить могут не только машину, но и яхту.
Впереди послышались голоса. Ударивший из темноты луч света ослепил его. У воды стояла группа людей: Джон Уигфул, два полисмена и бородатый мужчина в шляпе с двумя козырьками. Рядом покачивалась красная яхта с надписью «Миссис Хадсон». На палубе виднелись горшки с какими-то хвойными растениями, а над крышей торчала телевизионная антенна — красноречивое свидетельство того, что здесь кто-то жил. Горел свет, но разглядеть что-то внутри было невозможно: на окнах висели спущенные жалюзи.
— Это мистер Моцион, — представил Уигфул, кивнув на бородатого мужчину. — Он владелец судна.
— Отличная яхта. — Даймонд повернулся к Моциону. — А внутри, говорите, тело?
Уигфул вставил:
— Мы нашли его вместе.
— Вы нашли?
Даймонд мог бы добавить, что Уигфулу полагалось сбиваться с ног в поисках марки, а не гулять по пристаням, но он ограничился тем, что подчеркнул слово «вы».
— Питер, давай все сначала, ладно? Нам все равно надо дождаться оперативников, так что пока я объясню, что произошло. Сегодня вечером мистер Моцион пришел в участок на Манверс-стрит и сообщил, что пропавшая марка находится у него.
— Значит, вы их нашли. — Даймонд внимательней взглянул на мистера Моциона, но рассмотреть в темноте человека, не включив фонарик и не посветив ему в лицо, было довольно трудно. — И марку, и тело?
Уигфул продолжал:
— Марка лежала в книге. Он не знает, как она туда попала. Книгу он взял с собой, чтобы прочесть отрывок на одном собрании. Есть такой клуб, «Ищейки», члены которого собираются по понедельникам…
— Минутку. Какой клуб?
— «Ищейки».
— Мы являемся группой по интересам — нам нравится детективная литература, — вмешался Моцион.
В его тоне слышалось легкое раздражение: очевидно, ему уже не раз приходилось давать эти объяснения.
Уигфул кивнул:
— Они приносят на собрания книги и читают. Когда мистер Моцион раскрыл принесенный им роман, внутри его оказался кавер — это термин из области филателии, я имею в виду конверт с «Черным пенни». Он лежал между страниц как раз в том месте, которое мистер Моцион собирался прочитать. Я правильно изложил факты, мистер Моцион?
