— Не человек, а крыса, — сквозь зубы процедила Джессика. — Вонючая крыса. Все мои гости видели это, проходя по улице. А я-то, дура, встречала их внутри. Барнаби, меня сейчас стошнит.
— Мы это уберем, — пообещал Эй Джей.
— Я не заметила надпись, когда входила в дверь, — пробормотала Ширли-Энн. — И гости ничего о ней не говорят. Наверно, она появилась уже после начала вечеринки.
— При таком освещении ее не видно изнутри, — успокоил жену Барнаби. — Трудно сказать, когда это написали.
Эй Джей потер пальцем одну из букв.
— Не трогай, — остановила его Джессика.
— Просто хотел проверить, высохла ли краска, — объяснил он.
— Не хватало еще, чтобы полиция нашла твои отпечатки пальцев.
— А ты хочешь вызвать полицию? — спросил Барнаби. — Думаешь, это разумно?
— В каком смысле?
— Джесс, дорогая, кто-то подложил тебе свинью, но вряд ли это можно назвать серьезным проступком с точки зрения закона.
— Это омерзительно, — возразила Джессика.
— Верно, но я сомневаюсь, что ты можешь рассчитывать на компенсацию. Честно говоря, меня не удивит, если полиция больше заинтересуется тем, что тут написано, а не поимкой подлеца. Вместо удовлетворения ты получишь одни неприятности. Советую просто оттереть витрину и забыть об этом.
— Предоставьте это мне, — предложил Эй Джей. — Я могу счистить надпись раньше, чем ее заметят остальные.
Джессика упрямо мотнула головой:
— Я хочу знать, кто это сделал. Его должны были заметить.
— Необязательно, — возразил Барнаби. — Баллончиком можно разрисовать окно за несколько секунд. Буквы написаны вкривь и вкось. Видно, что работали наспех.
Джессика повернулась к Ширли-Энн:
— А вы что думаете?
Трудный выбор.
— На вашем месте, — ответила Ширли-Энн, немного помолчав, — я бы ее стерла. Если вы вызовете полицию, про вернисаж можно забыть. И назавтра эта история появится в газетах.
Джессика вздохнула:
— Вы победили. Ладно. Можете стирать.
Глава 23
После долгой работы с НКП — Национальным компьютером полиции — Джули нуждалась в человеческом общении.
— Не хотите продемонстрировать свои детективные способности, мистер Даймонд? Предлагаю матч — вы против НКП. На кого из «Ищеек» есть полицейское досье?
— У меня одна попытка?
— Да.
— На парня с дурной собакой. Руперта Дарби.
Джули пожала плечами и улыбнулась.
— Вы могли бы сэкономить мне два часа работы. У него два тюремных срока, шесть и восемнадцать месяцев, оба за мошенничество. Несколько штрафов за пьянство и один — за непристойное поведение.
— Когда это было?
— Непристойное подведение?
— Нет, сроки.
— В 1977-м и 1983-м.
— Давненько. И что конкретно он сделал?
— Не знаю. Компьютер не в курсе таких подробностей.
— Зато вам это по плечу, правда, Джули? Вот превосходство человеческого разума над машиной.
— Дело тут не в разуме, — возразила его помощница, — а в нудной и кропотливой работе.
— Хорошо, тогда добавим в дело немного кропотливости. Прошу вас, наведите справки, Джули, я тоже этим займусь. И заодно разузнайте насчет непристойного поведения, ладно? Это может значить что угодно, от прогулок нагишом по улице до мочеиспускания у входа в супермаркет.
Джули не стала возражать. Она промолчала, но у нее появилась надежда, что расследование убийства снова вернулось в повестку дня.
У Даймонда тем временем возникла другая мысль.
— Довольно странная идея — назвать собаку именем книжного героя, — заметил он. — Мы завели кота — точнее котенка. Стеф притащила его домой. У него еще нет имени. Но Марлоу я бы его точно не назвал.
— Да, как-то не подходит, — согласилась Джули. — Это самец?
— Ага.
— Можно назвать его Шерлок, или Уимзи, или патер Браун.
Даймонд поморщился:
— Пусть он сам подскажет.
Ширли-Энн сидела в кровати с чашкой какао и рассказывала Берту о надписи на витрине. Почему бы нет? Никто не просил ее молчать, хотя это было и так понятно: буквы на окне стерли как раз для того, чтобы скрыть неприятный эпизод. Но Ширли-Энн всегда обо всем рассказывала Берту. Если она промолчит сейчас, ей будет казаться, что она от него что-то утаила.
— Ну и кто это сделал? — спросил Берт, зевая. Он уже принял горизонтальное положение: устал за день. Спортивные занятия на работе утомляли его так сильно, что, честно говоря, в постели он выглядел уже не так спортивно.
— Разрисовал витрину? Понятия не имею, — ответила Ширли-Энн, чувствуя, как внутри ее еще горит пламя. Даже в выходные футбольное судейство полностью изматывало Берта. — Это мог быть кто угодно. Майло был на вечере, и Руперт тоже, но из этого еще ничего не следует. Возможно, тот человек вообще не пришел на выставку.
— Потому что его не пригласили?
— Ну, да.
— Кто, например?
— Я не видела Полли и мисс Чилмарк. Любая из них могла подойти к окну и быстро распылить краску.
— Просто от злости?
— Я их плохо знаю, но почему бы нет? Обе дамы с характером. Правда, я не уверена, что кто-то из них стал бы проявлять свой гнев подобным способом.
— Речь не обязательно идет об «Ищейках», — заметил Берт.
— Ты считаешь? — с сомнением спросила Ширли-Энн.
— Может, это был обиженный художник. Парень, чьи картины не взяли на вернисаж.
— Да, возможно, — нехотя признала Ширли-Энн. Ей хотелось думать только об «Ищейках».
— Кто-то, знавший о «лодочном убийстве», — добавил Берт. — Ведь надпись на витрине намекает на убийство, верно?
— Разумеется.
— В Бате полно людей, которые слышали об этом или видели по телевизору. Во всех новостях говорили, что жертва накануне вечером была на заседании «Ищеек». Практически любой мог связать Джессику с убийством.
— И что?
Он со вздохом ответил:
— Так какой смысл выяснять, кто это мог быть?
Ширли-Энн на время замолчала. Некоторое время она продолжала сидеть в кровати, прихлебывая какао. Потом спросила:
— Берт, как по-твоему, это может быть правдой?
Берт дернулся. Он уже почти заснул.
— Что?
— Я спросила: ты не думаешь, что это может оказаться правдой и Сид действительно ее работа?
