— Ваша семья?
Мысли мисс Чилмарк были заняты чем-то другим. Она ответила не сразу.
— О, да. Это бабушка и дедушка, с моим отцом и двумя его братьями, Эсмондом и Гербертом.
— Выглядят очаровательно.
— Дедушка был мэром Бата перед Первой мировой войной.
— Неужели? Они жили в этом же доме?
— Да.
— Наверно, он переходит в семье по наследству? — Даймонд отвернулся от картины и посмотрел на мисс Чилмарк. — Вы сказали, он все еще принадлежит вам?
Она пробормотала что-то неразборчивое и кивнула.
— Разумеется, в случае каких-либо сомнений мы всегда можем справиться в налоговой службе, — небрежно обронил детектив. Повисло неловкое молчание. После паузы он добавил: — Или спросить у старой дамы наверху.
— Нет, нет! — Мисс Чилмарк охватила паника. — Хорошо, хорошо! — Она откашлялась. — Технически говоря, дом мне не принадлежит. Но я прожила в нем всю жизнь и привыкла считать его своей собственностью.
Хотя ее приперли к стенке, она изо всех сил старалась сохранить лицо.
— Технически говоря? — переспросил Даймонд. — Так вы его продали?
— С условием, что буду жить в нем до конца своих дней.
— Как давно заключена сделка?
Мисс Чилмарк уперла руки в бока и вскинула голову, пытаясь сохранить достоинство.
— Не вижу, какое отношение это имеет к полиции.
— Имеет, раз вы даете нам ложные показания, — возразил Даймонд. — Нам нужна правда, мисс Чилмарк. Если вы вводите нас в заблуждение, мы должны знать почему.
— Просто недоразумение.
— Я так не думаю, мэм. Когда вы продали дом?
— В январе 1993-го.
— Наверно, это было непростое решение.
— Обстоятельства меняются, — с философским видом заметила мисс Чилмарк.
— Возникли непредвиденные расходы?
— Почему я должна что-то объяснять? В наше время одинокой женщине очень трудно жить на собственные средства. Мои сбережения съели инфляция и несколько неудачных капиталовложений, поэтому я трезво взвесила свои возможности и решила продать дом. Все равно мне некому его передать. По крайней мере, теперь я могу спокойно встретить старость.
Вскоре после этого разговор закончился. Когда они вышли на улицу, Джули заметила:
— Вы здорово прижали ее насчет продажи дома.
— Я только начал, — ответил Даймонд. — Через ее руки прошли горы денег. Я сомневаюсь насчет неудачных инвестиций — если, конечно, речь идет не об азартных играх. Надо копать дальше, Джули. Продав дом пару лет назад, она заработала целое состояние. Недвижимость в Парагоне потянет минимум на четыре сотни штук, даже с сомнительным жильцом в подвале. Где теперь эти средства?
— Наверное, в банке, — предположила Джули.
— Что-то я не вижу, чтобы она их тратила. Подвал нуждается в ремонте. Мебель тоже не мешает обновить — по крайней мере, диван. У нее машина пятилетней давности. Разве она похожа на женщину, у которой в банке сотни тысяч фунтов?
— Некоторые люди предпочитают жить экономно.
— И драгоценности у нее тоже ненастоящие, как вам показалось?
— По-моему, это подделка, — признала его напарница.
— Джули, я хочу, чтобы вы кое-что выяснили, — продолжал Даймонд. — Полистайте газеты за 1993 год. Разузнайте, кто из агентов заключил контракт. Найдите его, побеседуйте о том о сем. Постарайтесь узнать цену сделки, в какой банк она положила деньги и фамилию нового владельца. Возможно, это как раз та старая дама наверху. Если у нас будет название банка… Сможете это сделать?
— Не нарушив закон о защите данных?
— Разве я об этом что-то говорил?
— Но вы хотите заглянуть в ее банковский счет, не так ли?
— Ну да.
— Я сделаю все возможное, если вы скажете мне, что это необходимо.
Он обернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.
— Что значит — если необходимо? Это бунт?
Джули покачала головой:
— Просто у меня в кармане по-прежнему лежат наручники. Вы попросили меня их захватить, но они не понадобились.
— Благодаря вам.
— В самом деле?
— Да, я хотел лишь напугать ими старушку. Сломать ее защиту. Но вы сделали это гораздо мягче и умнее, использовав ваши знания китайской литературы.
— Китайской?
— Фу-Хо или как его там.
Она рассмеялась.
— «Маятник Фуко». Китайцы тут ни при чем. Это книга Умберто Эко, писателя, о котором она говорила.
— Не важно. Все равно это был блестящий ход. Он ее сразу поразил, как, впрочем, и меня. Откуда вы о нем знаете?
Она покачала головой:
— Лучше я не буду говорить.
— Да ладно, говорите.
— Вы будете разочарованы. Все слишком очевидно.
— О нет! — воскликнул он, вспомнив обстановку комнаты. — Это была одна из книг на полке?
— Верно. Ну как, вы по-прежнему думаете, что это блестящий ход, или уже не так уверены?
Он не успел ответить. У Джули запищала рация.
— Детектив Харгривз, — ответила она.
— Суперинтендант Даймонд с вами, мэм? — спросили с Манверс-стрит.
— Да.
— Передайте ему, пожалуйста, что его срочно ждут в участке. Мы получили новое сообщение. Кажется, это еще одна загадка.
Третья загадка. Груз
Глава 27
Помощник начальника полиции Арнольд Масгрейв сидел за столом, прикрыв глаза ладонями. Напротив него в двух креслах разместились Джон Уигфул и Питер Даймонд. Оба мрачно размышляли о том, что вся тщательно выстроенная ими конструкция рассыпалась как карточный домик.
Наконец мистер Масгрейв глубоко вздохнул и потер пальцами лицо, потом сложил ладони и уперся в них подбородком.
— Если говорить коротко, — произнес он с ноткой упрека в голосе, — мы вернулись к тому, с чего начали. К тайне запертой комнаты. Ваша стройная теория насчет яхты разлетелась на куски, Джон.
— Если верить новым данным, сэр, — отозвался Уигфул, бросив косой взгляд на Даймонда.
— Иногда мне кажется, что вы поете в одном хоре. — Мистер Масгрейв резко одернул на себе пиджак. — Факты — упрямая вещь. Никто не подменял замок. Это то же самое устройство, которое купил Майло Моцион. Найденный в канале ключ полностью к нему подходит. Так?
— Да, сэр, — признал Уигфул.
— Хуже того — вор до сих пор на найден, — жестко продолжал мистер Масгрейв. — Сегодня появилась новая загадка, а это значит, что вы ошибались насчет Сида Тауэрса. Он вовсе не злой гений, который сочинил эти чертовы стихи и украл «Черный пенни».
