— Рука за руку?
— Я же не сказала — как влюбленная парочка.
— Значит, бок о бок?
Она кивнула:
— А это говорит о куда более прочной связи, на мой взгляд.
— Понимаю. Но ее муж присутствовал, когда вы обсуждали надпись на витрине?
— Да, и это было очень странно. Они с Эй Джеем весь вечер просидели как два голубка, продавая гостям картины. Ни намека на соперничество. Наоборот, мне показалось, что они прекрасно ладят.
— А кто предложил стереть надпись?
— Барнаби. Джессика хотела вызвать полицию, но он посоветовал этого не делать, потому что тогда надпись восприняли бы всерьез.
— Это было решение Барнаби?
— Не только. Джессика спросила, что я об этом думаю, и я ответила, что если приедет полиция, то весь вечер будет испорчен. Сахару? — Она протянула чашку Даймонду.
— Выходит, они не сообщили об этом инциденте.
— Пока нет. Боюсь, они будут в ярости, когда узнают, что я проболталась.
Вполне возможно, что на самом деле эта информация ничего не стоила. Даймонд решил пока отложить этот вопрос.
Ширли-Энн продолжала:
— Меня это потом все время мучило. Сначала я думала, что не важно, заявили они в полицию или нет. Мне казалось, глупо думать, что Джессика могла причинить Сиду какой-то вред. Он ей скорее нравился, по крайней мере, она его жалела. Джессика сама мне об этом говорила.
— Но потом вы изменили свое мнение?
— В общем, да.
Она рассказала им свою теорию, придуманную накануне ночью: как Джессика и Сид разработали совместный план и как Сид повел себя неправильно, после чего она его убила.
— Как вам кажется? Звучит правдоподобно, разве нет?
Даймонд уклонился от ответа:
— Сейчас меня больше интересует, кто разделял ваши подозрения и сделал эту надпись на окне.
— А я знаю кто, — ответила она и прикусила язык.
— Вы видели, как это случилось?
— Нет. — Поток ее речи внезапно оборвался.
— Но вы знаете, кто ее написал, верно?
Она не ответила.
Вместо ожидаемого недовольства Даймонд неожиданно расцвел дружелюбием и улыбкой.
— Вы были с нами откровенны, мисс Миллер, и я это ценю. Мы ничего не могли бы сделать без таких честных и ответственных людей, как вы. Если вы знаете имя этого человека…
Беседу прервал звук открываемой двери. Ширли-Энн воскликнула:
— А, это, наверно, Берт. Он иногда приходит домой отдохнуть перед вечерней сменой.
В комнату вошел мужчина, и Даймонд привстал с кресла. Ширли-Энн проворковала:
— Привет, милый, ты сегодня рано. Не волнуйся. Эти люди из полиции.
Даймонд представил себя и Джули.
В первый момент ему показалось, что с Бертом могут быть проблемы. Мужчина молча расстегнул молнию на своей спортивной куртке. Он был невысокого роста, но рельефные мускулы на его груди, видневшиеся в вырезе футболки, говорили о продолжительных занятиях в «качалке». На самом деле в его движениях не было никакой агрессии. Своим поведением он просто утверждал себя в качестве хозяина этой территории, своего дома. Берт бросил куртку на спинку стула и спокойно спросил, не остыл ли чайник.
Джули сидела рядом с плитой и предложила налить ему чашку, но Ширли-Энн ее остановила:
— Спасибо, но Берт пьет свой травяной чай.
— Наверное, из чайника ноль-ноль-семь, — предположил Даймонд.
Берт бросил на него удивленный взгляд. Ширли-Энн объяснила:
— Я сказала им, что ты помешан на Джеймсе Бонде.
— Не преувеличивай, — ответил Берт.
У него был очень высокий голос для человека его комплекции.
Ширли-Энн подошла ближе и коснулась его крепкого бицепса.
— Не сердись. Если мне понадобятся ценные советы, я сразу обращусь к тебе. — Обернувшись к Джули, она добавила: — На этих могучих плечах сидит умнейшая голова.
Берт спокойно воспринял ее комплимент, заметив:
— Вряд ли они пришли сюда для того, чтобы услышать это.
Ширли-Энн ответила:
— Мы уже закончили беседу. — Она повернулась к Даймонду: — Знаете, Берт очень законопослушен. Он настаивал, что я должна сообщить о том, что произошло, и теперь я все вам рассказала.
Даймонда не интересовали ни законопослушность Берта, ни ее отсутствие у Ширли-Энн. Появление Берта прервало важный разговор.
— К сожалению, не все, мэм. Мы не закончили беседу. Вы как раз собирались рассказать, кто сделал надпись на витрине галереи «Вальсингам».
Прямота Даймонда заставила Ширли-Энн прикусить губу. Она пробормотала:
— Разве?
Джули утвердительно кивнула. Ширли-Энн оглянулась на Берта и беспомощно развела руками. Тот подал реплику:
— Ты можешь просто рассказать им то, что видела. А они уже сами решат, что к чему.
Девушка кивнула, откашлялась и обратилась к Даймонду:
— В общем, я не хочу, чтобы из-за этого у кого-нибудь были проблемы, но в тот вечер я заметила на одном человеке маленькие белые пятнышки, вроде снежинок.
— Кто это был?
— Руперт. Руперт Дарби. Я увидела их на берете, который он постоянно носит. Пятна были отчетливо видны на темном фоне. Тогда я подумала, что это перхоть. Берет был слегка испачкан, больше всего спереди. Я вспомнила об этом только поздно вечером.
— Мы были уже в кровати, — подтвердил Берт.
Ширли-Энн добавила:
— И тут меня вдруг осенило, что, возможно, это была не перхоть.
— Краска из распылителя?
— Ну, да. — Она нервно крутила прядь волос. — Может, я и ошибаюсь. Наверное, это можно объяснить как-то иначе.
— Они были похожи на пятнышки от аэрозоля?
— Мне так показалось.
— Вы говорите неуверенно. Все пятна были одинакового размера?
— Да, и очень маленькие. Послушайте, даже если Руперт написал эти слова, он сделал это в шутку. Перед этим он уже пропустил пару рюмок с какими-то знакомыми, которых встретил в «Голове сарацина». Скорей всего, он был навеселе.
— Вы заметили пятна на его руках или на другой одежде?
— Не помню. — Она задумалась. — Может быть, на плечах — поэтому я и решила, что это перхоть.
— Кому вы об этом рассказали?
— Только Берту.
— А Руперту?
Ширли-Энн даже передернуло от этого предположения.
— Он последний, кому бы я стала говорить. Мы едва знакомы. Он даже не помнит мое имя. Послушайте, если вы будете с ним это обсуждать, не выдавайте меня, ладно?
