А вот эта вот дамочка, больше похожая на иностранного корреспондента — никакой не корреспондент, на самом деле. Зовут ее «полковник Додо» и ей уже под шестьдесят. Тоже никак не угомонится, сволочь. В девяносто первом — она, еще молодой женщиной — вступила в бандформирование Мхедриони, собираемое грузинским вором в законе Джабой Иоселиани для войны за независимость и территориальную целостность Грузии. Лично руководила карательными операциями и этническими чистками в Абхазии, Менгрелии, Южной Осетии. Есть свидетельства, что в Абхазии — они четвертовали людей, одного старика-абхаза бросили в мусорный контейнер, плеснули бензином и подожгли. Во время восстания звиадистов — она и ее бандгруппа — сожгли целую грузинскую деревню. Удивительно — но пришедший к власти Шеварднадзе не ликвидировал ее и не посадил — хотя стоило бы. Уйдя от справедливого возмездия, она возглавляла какие-то союзы ветеранов, имела отношение к каким-то мутным делам, но до 2014 года старалась выглядеть законопослушным человеком, даже, по-моему, с песнями выступала. В 2014, как началось в Украине — она выехала туда, вступила в организацию Правый сектор, по некоторым данным участвовала в боях на Донбассе, потом стала инструктором в школе подрывников — диверсантов. Учила новобранцев Азова, Айдара, Правого сектора. Теперь появилась здесь. Отпетая тварь, из самых непримиримых
[32]. И уже сам факт ее появления здесь говорит о том, куда она приехала — афганцы никогда не стали бы учиться у женщины, для них — это унижение. А вот аскеровцы, родившиеся и выросшие в Советском союзе (или постсоветских странах) — для них это все еще предрассудки.
— Ну, чего, едем?
— Подожди.
Я лихорадочно думал — нельзя такое упускать.
— Давай-ка, прокатимся за ними, попробуем понять, куда они поехали…
* * *
На самом деле — конвой из аэропорта — проследовал прямо во дворец губернатора провинции — губернатор выстроил этот дом, в котором легко бы разместилась небольшая больница — исключительно на свои честные доходы. Дело в том, что после того как к Мазари-Шарифу подвели железнодорожную ветку с территории бывшего СССР — он стремительно начал набирать вес как торговый и логистический хаб всего Афганистана, конкурируя с Кандагаром и Джелалабадом. И потому губернатор тут жил хорошо. Очень хорошо тут жил губернатор.
Но, как и все афганцы — он боялся.
Боялся будущего, которое не купить ни за какие деньги. Боялся прошлого, которое может настигнуть в любую минуту. Ведь биография у него была очень и очень веселой — он был агентом сразу трех разведок — британской, пакистанской и иранской. И согласовывать интересы столь разных сил в регионе становилось все сложнее и сложнее. А теперь еще и это…
Сейчас — губернатор сидел с Бреттом Гарничем в беседке в саду и нервно прихлебывал джинн Бифитер из плоской бутылки, какую принес ему британский резидент. Он обдумывал услышанное и раздосадовано качал головой.
— Нет… плохая идея, мистер Бретт… очень плохая.
— Почему? — спросил начальник британской станции.
— Здесь никто такое не поддержит. Это же наша Родина…
— Да, и она заслуживает демократии, как и ваша страна.
Губернатор нервно дернул рукой и даже выплеснул немного джинна при этом.
— Вай… какая демократия, о чем вы говорите, мистер Бретт. Где вы видите демократию? Здесь что ли демократия? Не смешите меня! Порядок нужен!
— Ну… у вас проходят регулярно выборы, есть независимый парламент, президент…
— Ай… ну что вы говорите такое. Вы ли не знаете, как считают голоса и как избирали крайний раз президента. Позор на весь мир…
Гарнич все это прекрасно понимал и знал — и как голоса считали, он тоже знал, потому что принимал во всем этом непосредственное участие. На крайних выборов чуть не дошло до войны между кандидатами и, в конце концов, проблему урегулировали, как смогли — один из кандидатов стал президентом, другой вице-президентом, а хлебные места они поделили, чтобы по-честному отбить вложения в предвыборную кампанию. И что самое удивительное — если выборы в той же России постоянно подвергаются критике — здесь, с критикой прозрачности афганских выборов не выступил никто, ни одно ведущее мировое СМИ. Понимал Гарнич и то, что задуманное ими в Узбекистане — вполне вероятно приведет не к исламской демократии, а к кровавой гражданской войне или исламистскому восстанию. Но он все равно должен был организовать это, потому что на это был приказ из Лондона, из «дома на реке»
[33].
— Нет…. — продолжали развивать свою мысль губернатор — нет, нет и нет. Никто на это не пойдет. Ну, подумайте сами. Я только что купил виллу в Зеленой роще, почти миллион долларов заплатил
[34]. И сколько она будет стоить, если революция начнется?
На этот вопрос у Гарнича был ответ.
— Знаете, сколько стоит хороший старый дом в Лондоне?
…
— По нынешнему рынку — от трех миллионов фунтов — хороший частный дом. А квартира… цена на хорошие начинается от семисот — восьмисот тысяч. Это больше чем в Кабуле и больше чем в Ташкенте. А знаете, почему? Потому что у нас демократия, друг мой. Демократия и права человека. Поверьте, состояние дел с демократией в стране, и состояние дел с личными банковскими счетами, стоимостью недвижимости и бизнесов — находится в прямой взаимосвязи. Понимаете? Никто не хочет инвестировать в страну, где есть диктатура или автократия. И заметьте друг мой, есть демократия в той или иной стране или нет — это решаем мы.
Губернатор кивнул, но он был по-прежнему полон скепсиса.
— Я лично гарантирую вам, что с вашей недвижимостью ничего не случится. А если и случится — мы найдем, как это вам компенсировать…
— Хорошо.
— Ваш брат. Он по-прежнему возглавляет антинаркотический спецназ?
— Да.
— Он и его люди нам в будущем понадобятся.
— Это без проблем. Афганец никогда не упустит возможность оказать услугу — зная, что рано или поздно она к нему вернется.
— Иншалла.
На самом деле существовала и другая пословица — которой было лет двести. Афганца нельзя купить — но можно взять напрокат…
— Эти люди… — сказал губернатор — которые приедут. Кто они?
— Это очень важные люди, хорошие люди. Наши люди.
— Раз так, им будет оказано все возможное гостеприимство. Мы, афганцы — гостеприимный народ.
— И на вашем месте, уважаемый, я бы не терял времени даром. И тот и другой человек — представляют страны, где производится оружие, и хорошее оружие. Они продадут его вам, если вы договоритесь о цене. И как в той, так и в другой стране — немало людей потребляет марихуану и героин. А у вашего брата… насколько я знаю, скопилось немало изъятого на складе, а? Да и вообще, склады затоварены, цены упали…
