Она вдруг бросилась мне на шею, вцепилась в губы. Перехватило дыхание. Не знаю, сколько мы так стояли.
— Прости меня, ладно…
— Прощаю.
— Хм…
Мы оба — посмотрели наверх, наверху лестницы стоял Дэн, с пулеметом наперевес.
— Это… в общем, там белый флаг. Тип какой-то с белым флагом. Кричит про Искандера.
* * *
Это был спецназ. Антитеррористический спецназ, элитные боевые формирования, подчиненные лично министру обороны страны и набранные из национальных меньшинств, под командованием ветеранов Северного Альянса. В отличие от полицейских и военных — они ездили на американских броневиках, больше напоминающих нашу БРДМ и от боя никуда не уклонялись.
Наш пропуск на свободу — это была визитная карточка вице-президента Афганистана, которую он мне дал там, на гольф-поле. И которая осталась у меня в кармане. Ему я и позвонил. И он — поднял по тревоге ближайший отряд спецназа.
Спецназовцы, вооруженные карабинами М4 и пулеметами М249 проникли во двор, я вышел к ним подняв руки, показал визитную карточку вице-президента. Командир отряда спецназа кивнул с уважением — здесь вице-президент был как отец нации.
— Надо арестовать губернатора — сказал я — он предатель.
Посмотрел на телефон… потом вверх. Думаю, что все напрасно — ни губернатора, ни Гарнича, который наверняка скрывался в его дворце — мы дома наверняка не застанем.
Темнело. Я посмотрел на часы… три часа до Нового Года…
25 декабря 201… года
Машхад, Иран
Пограничный лагерь КСИР — представлял собой большой, несколько неопрятный военный городок из быстровозвоздимых конструкций, огороженный бермой — земляным валом — неподалеку от границы на иранской территории. Местность здесь была очень сухая, а потому безлюдная, за исключением сезона дождей — даже пастухи не находили здесь корма для своего скота, и потому — здесь никого не было. Кроме бандитов, контрабандистов и их, стражей Исламской революции.
В американском сериале под названием Родина — полковник Задери кстати смотрел его, со спутника — показывали, как сержант Николас Броуди проникает в Иран, представившись боевиком Аль-Каиды, и под этой же легендой — попадает аж в штаб-квартиру Стражей. Трудно представить себе что-то более далекое от истины, особенно после недавнего взрыва в Куме
[56], который устроила Аль-Каида. Аль-Каида, поддерживаемая спонсорами из-за рубежа — вела против Ирана настоящую террористическую войну. Взрывы в городах, взрывы на границе, взрывы в мечетях. В Белуджистан — со стороны Пакистана проникали настоящие разведывательно-диверсионные группы, поддерживаемые пакистанской и американской разведкой, стражи вели против них, и снабжаемых оружием из-за рубежа белуджских сепаратистов настоящую необъявленную войну. В Ираке и Сирии — подразделения Стражей вели полномасштабную войну, в которой шахидами стали уже тысячи, и еще тысячи — станут. В городах — возникали ячейки Аль-Каиды и Исламского государства, подбрасывали бомбы, в последнее время — вели целенаправленную охоту на офицеров, популярных священнослужителей. Удивительного ничего не было — Иран, единственная страна в мире (не считая разрываемого на части Ирака), в которой у власти были шииты — находился в непримиримой конфронтации со всем суннитским миром. Дошло до того, что иранские аятоллы издали фетву, по которой верующим при совершении намаза следовало поворачиваться не к Мекке, а к Кербеле, а мекканские «хранители веры» публично заявили, что шиитов, погибшие в давке при хадже — они в числе погибших не считают, потому что шиит не является человеком. Иран находился в кольце врагов, и возможности стать шахидом на пути Аллаха было больше, чем когда-либо со времени Великой войны
[57].
Так что если бы Николас Броуди, будь он реальным персонажем, попал бы в руки стражей на границе и представился агентом Аль-Каиды — его вероятнее всего, ждала бы смерть после долгих и изощренных издевательств, и это если не приедут старшие офицеры, и не заберут его с собой, чтобы судить и повесить на кране официально. Одного подозрения, что ты связан с Аль-Каидой — хватило бы, чтобы попасть в изолятор служб безопасности, а война с суннитскими фундаменталистами — шла страшная…
В то же время, полковника Али Задери засунули сюда, в тренировочный лагерь у самой границы, готовить молодое пополнение, да гоняться за наркоторговцами, которые так и норовили перебросить в Иран свое адское зелье, несмотря на то, что в Иране за это смертная казнь. Обнаглели совсем: покупают китайские коптеры, прикрепляют к ним наркоту и перебрасывают через границу, в нужном месте сбрасывают. А могут и гранату на патруль сбросить, такие случаи уже бывали.
Полковник Задери осознавал всю важность миссии, порученной ему Родиной — и нес службу так, как и должен ее нести боевой офицер. С тех пор, как полковник прибыл в лагерь — у тех кто тут несет службу, закончилась спокойная жизнь. Теперь — полковник то и дело провозил учебные подъемы по тревоге, в том числе и ночные, по утрам заставлял бегать кроссы (на Востоке заставить человека бегать можно лишь из-под палки), проводил учебные бои, заставляя одну роту отражать учебное нападение другой роты. В каждый магазин с учебными патронами — полковник вставлял один или два боевых — для большей реалистичности…
Так — неделя сменяла другую неделю, а полковник тащил службу, и тащил, срывая свою злость и разочарование на своих людях. Иногда — ему вспоминался Каспий и Оксана — то ли русская, то ли украинка. Какая женщина, ва….
Время от времени — полковник ездил в Машхад
[58], за продуктами и водой для заставы. Машхад — это трехмиллионный город, второй город Ирана и стал он таким во время Великой войны, когда бомбардировщики Саддама бомбили даже Тегеран
[59], ходили слухи, что Саддам вот-вот начнет бомбежку химическими, а то и ядерными бомбами — а Махшад был единственным городом, куда иракские бомбардировщики не доставали — и за несколько лет его население увеличилось вдвое. А так — это был древний город у самой границы, здесь находилась почитаемая шиитами всего мира гробница Имама Резы, куда каждый шиит обязан приехать хотя бы раз в жизни. Полковник же тут был уже десять раз как минимум — хотя и не с религиозными целями…
