Сегодня она превратилась в холодную неприступную королеву, а этот мир – мой мир – был определенно более жестоким, чем Камелот.
[55]
А может, и нет. Элеонора молча смотрела на меня, а я мог лишь сказать ей безмолвное последнее «прости», прежде чем вновь обернуться к своему создателю.
Взмахом руки Ридрек утихомирил публику, точно искусный гипнотизер. Люди замерли в тех позах, в которых их застигло заклинание Ридрека. Время застыло. Музыканты продолжали играть, но звуки, которые они извлекали из своих инструментов, были нестройными, беспорядочными – одна хриплая нота, растянутая до бесконечности. Даже я был поражен. Сейчас в зале собралось трое отпрысков Ридрека, и силы у него хватало с избытком.
Я же был ослаблен до последней степени – и совершил ошибку. Не стоило надолго задерживать взгляд на Элеоноре, но я не сумел совладать с собой. В следующий миг Ридрек подошел к моей женщине, увиваясь вокруг нее, словно надоедливая пчела, кружащая над росистой лилией. Он наклонился к шее Элеоноры, вдыхая ее запах, но взгляд старого вампира был прикован ко мне.
– Она пахнет дымом. Какая досада, что ее чудесный домик сгорел. – Ридрек печально вздохнул. – Полагаю, я разберусь с этой малышкой, когда закончу с тобой, – сказал он. Вывалив язык, как довольный пес, Ридрек лизнул шею моей женщины, оставив влажное пятно. – Из нее получилась бы отличная секс-рабыня. Как ты полагаешь?
Я видел растерянность в глазах Элеоноры, но она не могла сдвинуться с места. Элеонора не видела это страшное создание, однако смутно осознавала опасность. Я мог унять ее страх, но не стал этого делать. Пусть лучше боится. Я загородил мысли моей женщины от Ридрека и сам старался не думать о ней, когда мы двинулись дальше и вошли в зал.
– Если у тебя столько отпрысков, почему ты явился один? – спросил я. – Почему не привел свору своих псов?
Он колебался лишь мгновение, прежде чем ответить, но между слов я уловил мимолетное видение – звук раздраженных голосов в темной комнате.
– Ты мой, – сказал Ридрек. – И мне не нужна ничья помощь, чтобы избавиться от тебя.
– Возможно. Но почему бы не привести с собой безупречных свидетелей? Или собираешься провернуть все втайне? Я-то думал, ты хочешь покрасоваться перед своими друзьями. А откуда им знать, что здесь произошло? Только с твоих слов? Они не поверят, что это правда.
– Поверят. Потому что твоя маленькая контрабандная авантюра закончится… Потерпит крах, как говорится.
А ты станешь королем Запада, – мысленно сказал я. Ридрек не стал со мной препираться. Его рука легко коснулась груди Элеоноры.
– Стоит ли игра свеч? – спросил я. – Если ты убьешь меня, то потеряешь энергию моего гнева. Зачем разбазаривать собственное имущество?
Моя уловка удалась. Ридрек отвлекся от Элеоноры и обернулся ко мне.
– Как будто ты был моим имуществом с той поры, как переехал в это богом забытое место. Слыхал о законе сокращающегося дохода? Я вложил в тебя две сотни лет, но после твоего побега с каждым голом получал все меньше и меньше. Ты бесполезен. Я раздавлю тебя, а заодно и твоих друзей.
Друзья…
Я оглядел комнату и увидел Джека с Оливией. Еще – Мелафию и Рени. Я быстро отвел от них взгляд, стараясь унять тревогу, потом мельком глянул на Конни. Они не были заморожены, подобно всем прочим гостям в зале, хотя Конни двигалась невероятно медленно, словно лунатик. Ридрек не мог этого не заметить.
Мы сошлись с Джеком, Мелафией и Рени в центре комнаты.
– У тебя в кармане и впрямь флакон с кровью вуду или ты просто пришел меня повидать? – сказал Ридрек Джеку, ухмыляясь во весь рот.
Джек проигнорировал его и уставился на меня. Он был одет в тот самый синий пиджак с магией вуду и одну из моих лучших рубашек. Пока я разглядывал Джека, он демонстративно поддернул манжеты, сверкнув моими серебряными шпонками.
Настоящий бунт на корабле. В другое время я бы или рассмеялся, или дал ему в зубы. Но время зуботычин прошло. Гонг возвестил о начале боя в тяжелой весовой категории.
– Ты выглядишь лучше, чем можно было ожидать, – скачал Джек.
– Ты тоже, – кивнул я. – Рубашка тe6e к лицу.
Он поморщился. Ридрек держал меня за плечо. Теперь рука его соскользнула и переместилась мне на шею. Предупреждение или готовность убить – все было возможно. Когда Джек отдаст флакон, Ридреку я стану не нужен. Я чуть повел плечами и придвинулся поближе к нему. Если он вздумает подкинуть меня в воздух или толкнуть на Джека, я постараюсь ему помешать. В мои планы отнюдь не входило сдаваться без борьбы.
– Где кровь, Джек?
– У меня в кармане, как мы и договаривались, – отозвался он.
Ридрек протянул руку.
– Ну?
– О, сперва нам нужно обсудить пару вопросов.
– Кажется, мы уже все обсудили. – Сознание Ридрека снова потянулось к Джеку, но на этот раз я был наготове. Видение – неон, гоночная машина и полицейская красавица Конни. Горячий ветер пустыни, вопящие толпы и восхищенные женщины. Все, чего только может пожелать мальчишка.
Свобода.
Так вот что он предложил Джеку. Я отказывался даже разговаривать с ним о таких вещах. Да, Ридрек умел искушать. Если бы я не знал, что он живет на свете всего-то тысячу лет, то держал бы пари, что именно Ридрек стал прототипом христианской версии Сатаны. Все мифы на чем-то основаны.
Джек смотрел в одну точку в пространстве, ничего не видя вокруг себя. Перед его мысленным взором разворачивалось шикарное шоу Ридрека. И мой отпрыск хотел все, что видел. Разумеется, он хотел…
Ледяная рука сжала мое мертвое сердце. Глаза Джека стали красновато-черными, в них отражалась жажда крови. Он готов был убить за свою мечту. Нет, я боялся не за себя. Если бы я беспокоился о собственной шкуре, то давно бы зачах – этот страх просто раздавил бы меня. Но здесь были те, кого я любил. Я боялся за Мелафию, Рени, Элеонору, даже за человечество в целом. Одному Богу известно, что способны учинить в мире Ридрек и Джек, работающие вместе и ничем не связанные. Более же всего я страшился за самого Джека – единственного своего отпрыска, которого знал с тех пор, как потерял Уилла. Некогда я угрожал убить Джека, лишь бы не отдать его во власть Ридрека. Сумел бы я это сделать? Хватило бы мне воли и стойкости спасти своего отпрыска от того монстра, в которого старый мерзавец желал его превратить? Если да, то я ненадолго пережил бы его. Я не желал провести остаток вечности, горюя по Джеку, погибшему от моей руки. А ведь может выйти так, что у меня не останется иного выхода… От этой мысли мне стало больнее, чем от всех пыток Ридрека.
Внезапно я услышал настойчивый шепот, доносящийся будто бы из самого далекого далека. Он обволакивал меня как дым, притягивая внимание.
