Что же до загадочного явления, из-за которого в городе стали пропадать призраки, то о нем малец ничего внятного не сказал. Да, он слышал что-то такое и собаку эту тоже видал — она раньше все время у школы крутилась. Потом пропала куда-то.
Но больше он ничего не знает. Он из школы-то этой не выходит никогда.
— Не можешь? — спросила Стефания.
— Могу, но не хочу, — засопел бука. — А чо, а чо?! Мне и здесь неплохо! Чо я там забыл?! Чо те надо, тетя?!
— Да мне-то ничего, — хмыкнула чертовка, отвешивая мальцу щелбан. — Толку от тебя, как от ангела шерсти.
Джульбарс тем временем все кружился и кружился, нюхая буку, мебель и пол. И в конце концов он рявкнул, сунул морду сквозь линолеум и… ушел туда целиком.
— Там внизу подвал, что ли? — спросил Данилюк у буки.
— Да вродь, — пожал плечами тот. — Я туда не хожу.
— Пошли, посмотрим, — сказал Данилюк.
Он зажмурился и представил себя висящим в воздухе. Под ногами ничего нет, никакого пола…
Его сразу же потянуло вниз. Открыв глаза, он увидел вокруг грязное сырое помещение с ржавыми трубами. То ли подвал, то ли канализация — Данилюк не очень-то в этом разбирался.
Из потолка высунулась взлохмаченная рогатая голова. Стефания с явным трудом протиснула и плечи, потом руки… и опять застряла. Жалобно подвывая и чертыхаясь на латыни, она тщетно пыталась продавить себя сквозь камень.
— Давай, помогу, — взял ее за руки Данилюк.
Он рванул, и чертовка упала на него всем весом. Данилюк даже ушел по колени в пол.
— Ну что тут? — проворчала Стефания, поднимаясь и отряхиваясь.
Джульбарс сидел чуть в стороне, преданно колотя хвостом. Рядом с ним… Данилюк уставился на то, что возвышалось рядом с ним.
Нет, на материальном плане там не было ровным счетом ничего. Просто гладкая поверхность. Очень грязная. Но на астральном… на астральном высилось что-то вроде кротовьей кучи. Этакая эктоплазменная насыпь, видная только призракам.
Данилюк подошел ближе и заглянул внутрь. Там клубилось… нечто. Он уже видел что-то похожее вокруг бхавачакры над Черным Городом, но там оно было гораздо больше.
Стефания тоже подошла ближе, заглянула — и отшатнулась.
— Фу, какой ужас, — скривилась она. — Это прореха.
— Прореха?..
— В Кромке. Маленький кусочек Кровавого Пляжа, прямиком в Хаос. Руки туда не суй.
Данилюк ничего совать туда и не собирался. Выглядела эта «кротовая нора« зловеще. Он только сфотографировал ее и отправил шефу, а сам стал размышлять.
Он уже знал, что сам по себе Хаос ничего плохого не несет. Его преддверие, приграничная с Лимбо область — вообще довольно безобидное место. Но выплески Хаоса, его прорывы в Упорядоченное — это крайне неприятное явление.
По счастью, здесь не прорыв, а всего лишь прореха. Лезть туда не стоит точно, но стоять рядом можно спокойно.
Однако…
— А любая прореха в Кромке — это кусочек Кровавого Пляжа? — спросил он у Стефании.
— Нет, обычные прорехи — это просто прорехи. А тут… тягучая. Я… я не знаю, как объяснить.
— Не суть. Вопрос в другом — а оттуда не могло… что-нибудь вылезти?
Стефания крепко призадумалась. Она заявила, что ей тоже нужно переговорить с начальством и отошла в сторонку.
Тем временем Данилюку пришел ответ. Звонил непосредственно шеф. Хотя как звонил… просто хотел говорить с Данилюком. Для него это воплощалось в виде телефонного звонка, а для Кабрини… трудно сказать, как это выглядит для Кабрини.
Так или иначе, известие его не порадовало. Мягко говоря. Шеф сказал, что это очень, ну просто очень нехороший вариант астрального пятна. Прорыв Хаоса в материальную вселенную всегда означает проблемы.
— Будем закрывать, — вздохнул шеф. — Говоришь, еще и признаки Кровавого Пляжа?.. Совсем никуда не годится. Но ладно, что уж теперь. О кратере мы позаботимся, бригаду я вышлю. А ты поразнюхай там — не вылезло ли в самом деле из него чего неправильного. Аномалии какой-нибудь.
— Есть, шеф, поразнюхаем, — кивнул Данилюк, трепля Джульбарса за загривок.
— И поосторожнее там, — сурово сказал Кабрини. — Сами-то справитесь? Подкрепление не требуется?
— Если потребуется, я его вызову.
— Смотри.
Стефания тем временем тоже закончила доклад. Ее начальство абсолютно не заинтересовалось каким-то там прорывом, но тоже велело поразнюхать, что там из него вылезло. Узнать, чем это грозит и нельзя ли с этого что-нибудь поиметь.
— Ну что, Джульбарс? — обратился к псу Данилюк. — Ты ведь видел, что тут появилось? Найдешь нам его, а? Ищи!.. Ищи!..
Пес-призрак коротко гавкнул, принюхался к эктоплазменному кратеру и взял след.
Глава 42
Сказать, что Данилюк и Стефания шли по следу долго — ничего не сказать. Несколько часов они хаотично петляли по улицам. Минула явно уж не одна неделя с тех пор, как неизвестное нечто явилось в этот мир, и теперь Джульбарс кропотливо повторял весь его маршрут.
Крайне извилистый и запутанный маршрут.
Был уже поздний вечер, когда Джульбарс привел призрака и чертовку в парк. Данилюк со Стефанией шли среди деревьев, мимо последних гуляющих и уже в основном закрытых ларьков. Судя по тому, как вздыбилась шерсть Джульбарса, оставалось недолго. Пес-призрак явственно дрожал — кого бы они ни преследовали, его это не на шутку пугало.
— Слушай, может, все-таки вызвать подкрепление? — тихо спросил Данилюк у Стефании. — Я, конечно, уже мертвый и все такое, но… тебе не страшно?
— Да не дергайся ты, — отмахнулась чертовка. — Если появится что-нибудь опасное, я сразу свалю.
— Тогда ладно.
Прошли мимо еще работающего тира. Сидящая в нем девушка заметила Стефанию и уже сонно, исключительно из чувства долга позвала ее пострелять. Чертовка даже не повернула головы.
Впрочем, в тире и так были клиенты. Два мужика в деловых костюмах. Один сосредоточенно палил по баночкам, второй пристально разглядывал парк, прихлебывая… Данилюк всмотрелся в этикетку и удивленно вскинул брови. Мужик прихлебывал уксус из бутылки.
Наверное, перелил какое-нибудь бухло, чтоб не палиться. Хотя лучше б, конечно, из-под лимонада бутылку взял.
Джульбарс залаял. Вырвавшись вперед, он понесся что есть духу. Данилюк ринулся за ним, крепко сжимая смартфон.
Свою цель он увидел издали. У него ни на миг не возникло сомнений — это самое они и искали. Стефания позади издала сдавленный клекот — видимо, ее тоже проняло.
Джульбарс вовсе уселся на пятую точку и зарычал, упираясь передними лапами. Шерсть у него вздыбилась еще сильнее — хотя казалось, что сильнее уже некуда.
