До Стефании и Валерия тоже дошло, в чем проблема. Чертовка окинула Данилюка презрительным взглядом и прошипела:
— Ну что, доигрался?! Великого Гаапа уже не вызвать, вплотную к Колесу он не явится! Что делать будешь?! Мне-то похеру, я не дух, я сквозь Колесо пролечу и не замечу! А вот вы сдохнете, уроды!
— Ну… всем-то необязательно… — виновато пробормотал Данилюк.
— Извини, Алексей, — помотал головой Валерий, сразу поняв, что он имеет в виду. — На такое я не соглашался.
— Да я ж не про тебя, — поморщился Данилюк. — Я… ладно, приготовьтесь, вы сейчас упадете…
— В каком это смысле упадем?! — возмутилась Стефания.
— Ну я просто вылезу из машины, а она — это как бы тоже отчасти я, так что без меня она либо исчезнет, либо просто упадет… в общем, вы упадете. Давайте, в общем, пока.
Данилюк неловко чмокнул остолбеневшую чертовку в губы. Вздохнул и взялся за дверь. Надо будет резко отвернуть в последний момент, а самому прыгнуть в бхавачакру. Призрачное Веретено вряд ли понимает, что это такое, так что должно ринуться следом…
Глядя на заслонившую весь мир воронку, Данилюк почувствовал, как внутри что-то сжимается. Он никогда не считал себя героем. Честно говоря, ему страшно не хотелось этого делать. Но… кто-то же должен.
А других желающих нет.
Он уже начал вылезать. Все еще держал одну руку на руле, чтобы в последний момент машина резко отвернула, а он остался. Данилюк так и не научился летать, так что придется бежать по воздуху. И не смотреть вниз. Если он посмотрит вниз, подсознание заставит упасть. Смотреть только на бхавачакру и воображать землю под ногами.
— Проща…
— Да пошел ты!.. — перебила Стефания.
Она дернула его за плечо, усаживая обратно, приподнялась и выхватила пылающий контракт. Из него вынеслось облако, мгновенно обернувшееся донельзя изумленным стариком.
— Я Наместник Храма!.. — истошно возопил он. — Наместник Храма, глава жречества Наранно!..
— Заткнись! — рявкнула Стефания, швыряя контракт в бхавачакру.
Орущего и протестующего Наместника повлекло следом. Данилюк круто повернул руль, отворачивая от Колеса Рождений в какой-то паре метров.
Призрачное Веретено в последний момент дернулось. Его потянуло и туда, и сюда. Но Наместник Храма был прямо впереди, по прямой, так что оно не сменило курс.
И тоже влетело в бхавачакру.
Джейк медленно убрал пулемет. Данилюк, Стефания, Валерий и Джульбарс несколько минут неотрывно глядели на кипящую воронку.
Оттуда ничего не появлялось.
— Ну… похоже, что все, — произнес Данилюк, опускаясь вниз. — Кажется, мы закончили.
По-хорошему, ему следовало посочувствовать Наместнику Храма. Но Данилюк не был с ним даже знаком и ничего о нем не знал, так что особо горевать не получалось. Сам бы он, конечно, так не поступил, никого вместо себя в бхавачакру не отправил, но Стефанию совесть явно не мучила.
Зато ее мучил страх. Трясясь всем телом, чертовка шептала:
— Мне конец… Теперь мне точно конец…
— Может, пронесет? — спросил Данилюк, чувствуя себя виноватым теперь уже перед ней.
— Не знаю, — безучастным голосом сказала Стефания. — Доложу уж сразу.
Слабеющей рукой она кое-как высветила пантакль и пробормотала:
— Ваша темность, это Стефания вас беспокоит, помните?..
Гаап с той стороны что-то негромко ответил. Стефания жалобно залепетала, рассказывая о том, что случилось. Врать и приукрашивать она даже не пыталась — уж верно Князь Тьмы бы это распознал.
Гаапу услышанное не понравилось. Мягко говоря. По мере того, как он уточнял подробности, его голос становился все громче и громче, пока не превратился в закладывающий уши рев.
— Ты… пожертвовала… купленной душой… чтобы уничтожить то, что я хотел себе?!! — прогремело из пантакля. — Я знал, что нельзя было тебе такое поручать! Ты чертовка второго ранга, это не твой уровень! Твой уровень — подтирать задницы старикам!
— Простите меня, великий Гаап! — в ужасе пропищала Стефания.
— Возвращайся немедленно! — прошипел Гаап и отключился.
Стефания заплакала.
Глава 45
Возвращаться в Ад Стефания не хотела. Рыдала и тряслась от страха, боясь гнева Гаапа.
Но вариантов у нее не было. Если не вернуться, если податься в бега — это всю жизнь оглядываться. Ад дезертирства не прощает.
А так… может, и в самом деле еще пронесет.
— Может, у меня погостишь пока? — предложил Данилюк.
— Нет, — хмуро отказалась чертовка. — Лучше сразу. Иначе меня еще и за опоздание взгреют.
Валерия и Джейка высадили прямо в Диюе. Джейк подарил всем на прощание по аптечке и телепортировался к себе в Аркадиану. Валерий же двинул в «Райские Врата« — слегка снять напряжение.
Данилюк предложил остаться в Загробье и Джульбарсу, но пес глянул на него с явным недоумением.
— Ну… ладно… — почесал в затылке Данилюк. — Поехали со мной. Только выгуливать я тебя не буду.
И снова было Лимбо, и снова был Ад. Стефания держала Данилюка за руку. Ему пришлось буквально выносить ее из машины — ноги у чертовки подкашивались, хвост обвис, а в глазах стояла тоска.
И неудивительно. В Аду ее уже встречали.
То был инфернарий-страж. Тоже демон второго ранга, но совсем не похожий на Стефанию… да и вообще на черта. Эта груда камня и плоти напоминала адского боевого робота.
— Стефания Дель Морго, — отчеканил он. — Ты Арестована. Следуй За Мной.
Не дожидаясь ее ответа, не реагируя на вопли и протесты, чудовище схватило Стефанию за голову и поволокло по земле.
Данилюк, понятно, запротестовал, потребовал предъявить ордер… но инфернарий даже не ответил. И было очевидно, что если Данилюк полезет в драку, его раздавят, как комара.
Похоже, Гаап здорово разозлился.
Но самого Данилюка никто не тронул. То ли Князю Тьмы нет дела до какого-то призрака, то ли на это он не имеет права.
Разумеется, Данилюк не собирался так это оставлять. Он вернулся в машину и полетел следом за инфернарием… правда, летел недолго. Адский блюститель закона уже через пару минут скрылся в пылающей арке, утащив орущую Стефанию. Данилюк ринулся было следом, но портал сомкнулся перед самым его носом.
— Блин, — только и сказал Данилюк.
Вокруг продолжалась обычная адская жизнь. Шли по своим делам черти, бесы и дьяволы. В небольшом огненном озере клокотала лава. Над ней порхал маленький жирный демон, похожий на рогатого купидончика. Он достал из-под мышки что-то вроде свернутого коврика, оказавшегося чьей-то душой, развернул и принялся лениво стирать в лаве.
