— А, это ты? — отвлекся от удочки Петровский. — И на авто, надо же. Как дела?
— Идут потихоньку. Я тебе, кажется, денег должен…
— Господи Иисусе, и ты приехал ради этой срамной монеты? — изумился Петровский. — Да нужна она мне, как псу часы!
— Долг есть долг, даже мелкий, — не согласился Данилюк. — Только… у меня денег-то нету.
— А чего тогда приперся-то?! — едва не рассмеялся Петровский. — Вот ты странный человек, ей-богу.
— А я тебе другое кое-что привез, — спокойно ответил Данилюк. — Бумажку одну… думаю, двадцать тысяч злотых она стоит.
— Бумажку?.. Что за бумажку?..
— Секунду.
Данилюк достал смартфон и вызвал на экран файл-досье. Ткнул в кнопку «распечатать«. В воздухе материализовалась бумага с текстом — ее Данилюк Петровскому и протянул.
— Это что? — насторожился тот. — Повестка?.. Штраф?..
— Да какой штраф? Справка это, из жилконторы. Ты ведь жену свою ждешь, я верно помню? Ягоду Петровскую, урожденную Мазуровну? Годы жизни — 1945–2014?
— Да, а ты откуда… погоди!.. Как это две тысячи четырнадцатый?! Она что, уже…
— Уже три года как умерла.
— А где она?! — бросил удочку и схватил бумагу Петровский.
— Да у нас, в Чистилище. Тоже тебя ждет. Ищет. Волнуется. Кучу запросов уже подала. Только вот здесь, на берегу Реки, тебя найти-то не могли. Ты ж тут без регистрации. В слепой зоне, считай.
— Вот курва… — растерянно вымолвил Петровский. — И в Чистилище… А как мне туда…
— Так я для того и приехал. Садись.
Воссоединить супругов Петровских оказалось делом несложным. После рассмотрения вопроса выяснилось, что не совпали они просто из-за накладки. Муж не был крещеным, а вот жена была. Но поскольку к религии оба относились индифферентно, при жизни они об этом ни разу не говорили. И как-то так вышло, что муж был уверен, что и жена у него некрещеная, а жена была уверена в обратном насчет него. Вот и ждали друг друга в разных местах.
Поскольку Петровские хотели остаться вместе, теперь либо Вальдемару предстояло получать вид на жительство в Чистилище, либо Ягоде — перебираться в Загробье. Но оба варианта не слишком затруднительны, Данилюк по себе знал.
Чистилище — не Рай, так что впускает всех, кроме совсем уж конченых. Но Чистилище — и не Ад, так что покинуть его можно в любой момент, выход свободный.
Данилюку здесь нравилось. Он уже привык к Городу и нынешней работе, обзавелся друзьями и пару раз вступал в случайные связи. Ничего серьезного пока — так, приятно провести время без обязательств.
Может, как-нибудь попозже…
Снова запиликал смартфон. На этот раз шеф. Доменико Кабрини зачем-то хотел видеть лично одного из своих инспекторов.
Всегда немного нервозно, когда начальство вызывает на ковер. Но в этот раз ничего плохого Данилюка не ожидало. Наоборот, ему снова предложили… не повышение, правда, но довольно ответственную миссию.
— Ты у нас, конечно, без году неделя, Алессио… — задумчиво произнес шеф.
— Вообще-то, уже больше года, — рискнул поправить Данилюк.
— Я образно. По нашим меркам год — вообще не стаж. Но ты хорошо начал. И я хочу попробовать тебя в одной программе. Мне кажется, ты впишешься. Как, не против?
— Сделаю, что смогу, — осторожно ответил Данилюк. — Но не могу обещать, что… смогу. Что за программа-то?
— Выборочной инспекции. Понимаешь, мы тут, в Чистилище, сами доставкой душ не занимаемся…
— Но… как же…
— Из мира живых, — уточнил Кабрини. — Тех, что умерли, но затерялись на полпути — это да. А вот нить перерезать — это не к нам. Это ангелы делают. Или демоны со специальными полномочиями. А мы — нет. Зато мы, освобожденные духи, играем роль третейских судей. Поскольку занимаем нейтральную позицию между Раем и Адом. Пока что все понятно?
— Звучит просто, — согласился Данилюк.
— Ну и отлично. Будучи, значит, третейскими судьями, мы время от времени проверяем, насколько добросовестно все эти сборщики душ работают. Райские и адские. В основном адские, конечно, — ангелы-то редко нарушают, а вот черти только и ищут, где бы смухлевать. И есть у нас такая программа — выборочной инспекции. В нее я тебя и включу.
— Услышал вас, — кивнул Данилюк. — И в чем будут заключаться… мои обязанности?
— Ничего сложного. Просто присутствовать, наблюдать, потом подать отчет. Ну помочь там, если попросят или ситуация возникнет внештатная. Отправишься по адресу… я его тебе вышлю на звонилку эту твою. Там тебе все скажут, дадут напарника… ну это сам увидишь уже. Ничего сложного.
— Услышал вас, — повторил Данилюк. — Но… я правильно понимаю, что… мне придется отправиться в мир живых?..
— Да, разумеется, как же без этого… — рассеянно ответил Кабрини.
— Но… но я не могу.
— Теперь можешь. Полномочия твои мы повышаем, из освобожденных духов переводим в воплощенные…
Данилюк едва не поперхнулся от такой новости. Воплощенный дух — это очень большая ответственность. Он может посещать уже не только астральные миры, но и материальные. Может становиться видимым для живых и говорить с ними.
Такое кому попало не доверяют.
— И… и живые будут меня видеть? — все еще с сомнением переспросил Данилюк.
— Если ты того пожелаешь. Только не злоупотребляй, — нахмурился шеф. — Смотри, не вздумай заявиться к родне или друзьям.
Данилюк пожал плечами. Он особо-то и не стремился. Проведя столько времени в загробном мире, он принял, что рано или поздно все и так здесь будут. Тогда и повидаемся.
А время… для духа оно некритично.
— И… и как это сделать? Стать… видимым?
— Это уже сам разберешься, — поморщился шеф. — Ничего сложного. Будут проблемы — напарника попросишь помочь.
Данилюк, уже ожидавший новых курсов у сеньоры Каэтаны, неуверенно кивнул.
— Да ты не переживай, — заметил его нервозность шеф. — Там на самом деле все элементарно. Живые — они… понимаешь, Алессио, живые отлично умеют не замечать ненужного. Ты же, сколько мне помнится, не один месяц провел в Тени, среди живых — разве они тебя замечали?
— Но тогда-то я был обычным духом. Как все. Невидимым.
— Да ты и сейчас обычный дух, — хмыкнул шеф. — Ты думаешь, я на тебя чары какие-то наложил, что ли? Пошептал абракадабру, и ты из обычного духа стал освобожденным, а потом воплощенным? Это же не мы тебя таким делаем, а ты сам. Просто раскрываешь свою духовную силу, всего-то. А мы это просто регистрируем постфактум. Так что будь спокоен и просто делай, что считаешь правильным. Пока что ведь нормально у тебя получалось?
Данилюк снова неуверенно кивнул.
