— Единственное — соблюдай правила, — посерьезнел шеф. — У нас есть пять правил, обязательных для воплощенных духов. В мире живых их нарушить не моги — кара последует.
— Какая кара? И… что за правила?
— Кара неотвратимая. А правила простые. Во-первых, не моги раскрываться. Показываться непосвященным можно, но раскрывать перед ними свою суть запрещено, если это не является необходимым для выполнения задания. Во-вторых, не вози контрабанду. Ничего не проноси из мира мертвых в мир живых и обратно.
— Подождите. А как же… смартфон мой, например? Машина опять же…
— Это все тебя самого части, — хмыкнул шеф. — Ты свой смартфон ни потерять, ни отдать никому не сможешь. А машину если и оставишь где, так она исчезнет. Понадобится тебе — опять появится. Я не о том говорю, а о сторонних всяких предметах. Имей в виду.
— Услышал вас. Никакой контрабанды. Еще что?
— Никакого незаконного пересечения границы. Твоя задача — отводить духов из мира мертвых в мир живых. Но не всех, а только тех, на кого есть дозволение. А уж отводить их обратно запрещено строжайше. Только освобожденные и воплощенные духи могут посещать мир живых по своему усмотрению. Остальные — только при наличии специального разрешения или при особых обстоятельствах.
— Например на Айя Маркай Килья? — чуть улыбнулся Данилюк.
— Да, вот при каких-то таких обстоятельствах, — улыбнулся в ответ шеф. — У нас тоже на День мертвых многие отправляются навестить живых. Но только те, кто сам при жизни этот праздник отмечал. И только на первые два дня ноября. А в остальное время мертвые живых беспокоить не должны.
— Да мы их особо-то и не беспокоим, — заметил Данилюк. — Даже на День мертвых в Мексике призраков-то никто не видит.
— Это уже к делу не относится, — строго сказал шеф. — Видят они нас или не видят — правила есть правила. Уяснил?
— Уяснил. Какие еще два правила?
— Самые важные. Если за нарушение одного из первых трех мы тебя только пожурим и, возможно, в должности понизим, то за эти два — изгнание или даже что похуже.
— И краткая их суть?..
— Во-первых, не вздумай никого убить. Я серьезно. Если прекратишь жизнь любого материального существа — от человека до насекомого, — будешь изгнан из Чистилища.
— А как я смогу кого-то убить? — не понял Данилюк. — Я же дух. Бесплотный.
— На данный момент — никак. Но со временем многие воплощенные духи овладевают определенными навыками. Так что усвой это правило сразу же, заранее.
— Услышал вас. А последнее правило?
— Противоположность предпоследнему. Возвращать к жизни тоже запрещено категорически.
— Воскрешать я тем более не умею, — напомнил Данилюк.
— Это тоже наперед тебе информация. На всякий случай.
Шеф еще некоторое время копался в бумагах на столе, наконец выудил одну и протянул Данилюку.
— Держи, — сказал он. — Твоя разнарядка. Предъявишь по адресу, и тебе все скажут. Понял?
— Понял. Спасибо за доверие, шеф. Очень будет любопытно на Рай поглядеть…
— На Рай?.. — приподнял брови Кабрини. — А с чего это ты взял, что мы тебя в Рай отправляем?
Глава 26
Вот наконец и пришло время последней позиции рычага коробки передач. Круг с волнистой линией. Именно эта позиция отвечает за перемещения по линии трех совокупных загробных миров.
Рай — Чистилище — Ад.
Данилюк перевел рычаг в нижнее положение и всем существом ощутил, как проваливается в пропасть, как охватывает его страх, тоска, безысходность…
Но это, конечно, просто психологический эффект. Взяв себя в руки, Данилюк без труда его стряхнул. Хотя и не до конца — все-таки он не где-нибудь там.
Он в Аду.
В Чистилище Данилюк провел уже больше года. Но об Аде до сих пор имел смутное представление. Обычных инспекторов туда не посылают, а самого как-то не тянуло.
Что сказать… Ад оправдал его ожидания. Сложно даже описать эту… вакханалию. Окажись Данилюк здесь по своей воле, без гарантирующих безопасность документов — уже развернулся бы и драпал.
Кабриолет вылетел над бесконечной раскаленной пустошью под густо-красным небом. Среди чернильных туч порхали крылатые демоны.
Внизу бродили фигуры, похожие на ходячих мертвецов. Вероятно, астральная нежить. Одни — сами по себе, других подгоняли рогатые пастухи. Те самые коренные обитатели Ада, о которых на Земле не слышал только глухой.
Но Данилюка эта кошмарная пустыня не интересовала. Его путь лежал дальше, к огромной пропасти. Настолько огромной, что походила она скорее на горизонт. Как если бы кто-то взял космических размеров нож и вырезал кусок из планеты вместо арбуза.
Обнажившееся нутро чем-то арбузную мякоть и напоминало. Пламя и кровь, лавовые реки, бурлящие котлы. Преобладали черный, красный и оранжевый цвета. Поднимались столбы дыма, слышался болезненный ор, а смердело так, что проняло даже призрака.
Город Пандемониум предстал перед Данилюком во всем великолепии.
Он весь, целиком располагался ниже уровня земли. В громадной воронке. Но то, что это именно воронка, яма, можно увидеть разве что из космоса… интересно, в Аду есть космос? Отсюда, с небольшой высоты, Данилюк не видел ни противоположного края, ни даже боковых.
Пожалуй, в этой впадине уместится целая страна. Причем немаленькая.
Данилюк ориентировался по навигатору. Черта с два бы он отыскал здесь путь без него. В отличие от того же Загробья Ад отчасти материален, и тут нельзя просто скользить сквозь пространство.
В некоторых отношениях — даже чересчур материален. Опустившись пониже, Данилюк слегка поежился. В Чистилище он немало слышал об Аде, но своими глазами видел впервые.
Тот… впечатлял.
Пандемониум оказался страшно шебутным. Повсюду многотысячные толпы. Несметное множество демонов и грешников. Данилюк не мог представить даже приблизительно, сколько их здесь всего.
Миллиард по крайней мере.
Зданий как таковых не было. Однако во многих местах торчали врата, ведущие из ниоткуда в никуда — одни в стенах, другие прямо посреди дороги. В них входили, из них выходили. Многие демоны телепортировались и сами. Другие летали — одни на собственных крыльях, другие на верховых животных или жуткого вида механизмах.
Кроме ведущих неизвестно куда врат повсюду стояли… пыточные средства. Везде. На каждом шагу. Слышались крики, вопли, мольбы о пощаде. Пахло дерьмом, тухлятиной и жареным мясом.
Одни средства — стандартные, типовые, другие — вычурные, с выдумкой. От вида некоторых передергивало. Где-то реально могло стошнить.
Данилюк пролетел над людьми, превращенными в рисунки на страницах огромной книги. Над бригадой, строящей дом из сухого песка и собственных слюней. Над великаном, заталкивающим кого-то себе в задницу. Над несчастными, держащими собственные глаза. Над толпой голых толстяков, дрожащих под ледяным дождем. Над раскаленными сковородами, на которых шкворчали жирные попы.
