Надо же.
Хотя как только Данилюк об этом задумался, вилка провалилась сквозь ладонь. Он попытался снова ее поднять — без толку.
— Готовы сделать заказ? — вернулась официантка. — Готовы… готова… вы одна?.. а, нет, вы вдвоем…
На Данилюка она по-прежнему смотрела с сомнением. Словно не была уверена — сидит ли здесь кто-то, или ей чудится. Чтобы не смущать девушку, тот постарался стать как можно воплощеннее… но сомневался, что у него получается.
— Два бизнес-ланча нам сделайте, — попросил Данилюк. — Мне с борщом, куриным рагу и черным чаем.
— А мне с ухой, котлетой по-киевски и зеленым чаем, — добавила Стефания. — И мороженое еще.
Ожидая свой законный обед, Стефания потянулась, как-то оценивающе посмотрела на Данилюка и протянула:
— Слу-ушай… А может, с тобой на желание сыграем?
— Во что? — спокойно спросил Данилюк.
— В «покойника«, конечно.
— А-га… А какие правила?
— Да элементарные. Выбираем случайного человечка и делим роли. Один из нас будет пытаться его угробить, а второй — спасать. При этом самого человечка трогать нельзя, друг друга тоже, чудес не творить, перед посторонними не палиться. Играем либо на время — три часа, скажем, либо на количество попыток.
— Что-то мне эта игра не очень нравится.
— Да ладно, давай сыграем. Я тебе даже позволю быть убийцей.
— Звучит забавно, но я, пожалуй… подожди-ка, — моргнул Данилюк. — То есть… с тем ангелом ты уже так играла?
— Ага, два раза.
— И он соглашался?
— Так мы у них разрешений-то не спрашиваем, — хихикнула Стефания. — Просто — я играю, а ты как хочешь. Это в этот раз я торопилась.
— Ясно… а это что, законно? Вас за такое не дрючат?
— На голову мою посмотри, — вздохнула Стефания. — Рога видишь, нет? Кто меня может за такое вздрючить? Я демон! Тем более, что лично я-то никого и не убиваю, ручки чисты. А если какая-нибудь Аннушка разлила масло, так это же не убийство, а просто мелкая шалость.
— Услышал тебя. И кто у вас там выигрывал?
— Да Урфиан, оба раза, — скривилась Стефания. — Он ангел-хранитель-то старательный, [цензура]. Но это ничего, будет и на моей улице еще праздник. Вот с тобой хоть… хотя ты не ангел, с тобой не так интересно.
— Да, со мной тебе скучно будет, — заверил Данилюк.
Принесли бизнес-ланчи. Очень странное это было ощущение — есть настоящую материальную еду. Ту, которую едят живые. Не призрак еды, не сгусток воображаемого не пойми чего, создающий лишь иллюзию вкуса. Настоящую.
Только допивая уже чай, Данилюк задумался, как они будут расплачиваться. Нет, конечно, можно просто встать и уйти в стену. Возможно, официантка даже забудет, что они вообще тут были. Но как-то это некрасиво, как-то неправильно…
Прежде, чем он успел додумать мысль, Стефания достала несколько мелких купюр и прижала их чашкой.
Заплатила она только за себя.
— А откуда у тебя деньги? — спросил Данилюк.
— У тебя тоже есть, пошарь в карманах, — бросила чертовка.
— Хм. А откуда они у меня? — спросил Данилюк, действительно доставая купюры.
— По должности положено.
— Они настоящие?
— Нет. Просто наведение. Существуют, пока кому-нибудь принадлежат. Станут ничейными — исчезнут.
— Как это — ничейными?
— Ну если их в банк положат, например.
— В банке деньги не ничейные.
— Но конкретным людям они же не принадлежат. Этого достаточно.
Данилюк задумчиво отсчитал нужную сумму. Он все равно не очень понимал, как это работает.
— А зачем нам вообще деньги? — спросил он. — Командировочные, что ли? Так нам питаться-то не нужно. Гостиница тоже не нужна. Дорожных расходов нет.
— Ну что ты привязался? — поморщилась Стефания. — Зачем-зачем… Чтоб было! Сам посуди — понадобится мне, скажем, душу у кого-нибудь купить, а денежек-то и нет!
Данилюк вздрогнул. Не совсем уверенный, что правильно все понял, он осторожно переспросил:
— Купить… душу?.. И часто… ты их покупаешь?
— Случается иногда, — хихикнула Стефания. — У меня даже инструкция на этот счет специальная. Ты, кстати, свою продать не хочешь?
— А у меня кроме души что-то вообще есть? — скептично спросил Данилюк.
— Нету! — весело ответила чертовка. — Да ты не обращай внимания, это я так, по долгу службы.
— По долгу службы, — бесстрастно произнес Данилюк.
— Да ладно, ладно, чего ты в самом деле? Нужна мне твоя душа триста лет. Сейчас у нас этим всерьез никто и не занимается — так, иногда, по случаю… Да, в общем-то, их и раньше-то редко покупали.
— Почему?
— А смысла нет. Вы нам и так поставляете больше, чем мы можем переварить. А в Аду и так уже ступить негде. Так что покупаем мы только что-нибудь совсем уж особенное.
Договаривали они уже на ходу. Время пролетело незаметно, а клиент ждать не будет. Данилюк хорошо помнил, каким потерянным был первые дни по эту сторону, и не хотел подвергать тому же других.
Последний адрес в списке отличался от остальных. Не жилой дом, не квартира, а культурное заведение. Театр драмы.
Не каждый может похвастаться тем, что умер в театре.
Время было обеденное, а спектакль начинался только в шесть, так что народ вокруг не толокся. С любопытством прочтя афишу, Данилюк привычно шагнул сквозь запертую дверь… и не смог пройти. Довольно ощутимо напоролся на дверную ручку.
— Не понял, — удивленно моргнул он. — Это что?
— Медь же, — ткнула пальцем Стефания.
— Ну я вижу, что медь. И что?
— Медь не пропускает полуматериальных существ.
— Правда?.. Я раньше как-то не замечал.
— Так ты раньше был обычным призраком. Они совсем бесплотные, им медь побоку. А теперь ты воплощенный дух.
Данилюк все еще недоверчиво попытался просунуть палец в ручку. Действительно, ничего не получалось. Она казалась не то чтобы твердой… просто не пропускала.
— Век живи — век учись, — задумчиво сказал Данилюк, шагая в обход.
Внутри театр оказался… как театр. Такая присущая театрам пыльная величавость — все вычурное, старинное, слегка важничающее. Высокие потолки, балконы с лепниной, тяжелый красный занавес. На стене портреты актеров, за стеклом дремлет сонная кассирша.
Клиента они нашли в гримерной. Лет шестидесяти на вид, он сидел перед зеркалом и сверлил взглядом свое отражение. Судя по стоящей рядом бутылке и витающему в воздухе запаху, на грудь клиент принял уже изрядно.
