— Насколько злым?
— Ты адские кастрюли видел? У них ручки внутри! А адские велосипеды видел? Они без сидений!
— И как же вы это терпите?
— А нас кто-то спрашивает, что ли? — фыркнула Стефания.
— Ну я не знаю, просто если всем так плохо…
— Да не всем, конечно. Князья Тьмы купаются в абсолютной роскоши. Восьмые и седьмые ранги отстают не сильно. У шестых и пятых тоже все в шоколаде. И даже четвертые с третьими живут в целом сносно.
— А вот второй и первый сидят в конурах и страдают, — с каким-то извращенным удовольствием сказала Регина.
— Тесно у нас просто очень, — добавила Вильгельмина. — Перенаселение.
— А расширить пространство нельзя? — спросил Данилюк. — Вот у нас в Чистилище…
— Знаю я, как у вас в Чистилище! — отмахнулась Стефания. — Думаешь, мы тут дураки? Давно все расширено, что только можно. Мы тут это пространство разве что узлами не завязываем. Оно уже вот-вот по швам разойдется.
— Кстати! — щелкнула пальцами Кассандра. — Стефания, ты же экзамены сдавать ходила! Провалилась, да?
— Провалилась, провалилась! — запела Регина. — Неудачница!
— Ха, держите карман шире, трещотки! — оскалилась Стефания. — Сдала! У меня теперь второй ранг, я пеший гонец! И теперь я от вас наконец-то свалю! Вот только подам заявку, и только вы меня и видели!
Три остальные чертовки завистливо засопели. А Данилюк спросил:
— А почему ты теперь свалишь? Второму рангу положена отдельная квартира?
— Если бы квартира… — тяжело вздохнула Стефания. — Всего лишь отдельная комната. Но это тоже ничего.
— А, значит, квартира уже третьему? — догадался Данилюк.
— Правильно. Все очень просто. Первому рангу положена койка в общаге, второму — комната в коммуналке, третьему — отдельная квартира с кухней и ванной, четвертому — пентхаус на несколько комнат, пятому — одноэтажный коттедж с участком, шестому — двухэтажная вилла, седьмому — трехэтажный особняк, восьмому — поместье с усадьбой, девятому — дворец. Все четко, ясно и справедливо.
Данилюк согласился, что это очень справедливо.
Гуляш уже заканчивался, когда в дверь постучали. Стефания слегка нахмурилась, а вот остальные чертовки оживились, повскакивали.
Не дожидаясь, пока откроют, в комнату ворвался рослый, очень мускулистый демон. Был он совершенно лыс, почти гол, а оливковая кожа блестела, точно смазанная маслом.
— Пикаторикс!.. — радостно завизжали чертовки. — Пикаторикс!..
— Это кто? — вполголоса спросил Данилюк у Стефании. Она единственная осталась за столом.
— Пикаторикс, наш сосед сверху, — сумрачно ответила та. — Он дух похоти, четвертый ранг.
— Привет, девчонки! — сгреб Регину, Вильгельмину и Кассандру инкуб. — Ну что, оргия?!
— Свальный грех!.. Свальный грех!.. — счастливо защебетали чертовки.
Пикаторикс по-хозяйски облапил их и спросил:
— Стефания, ты как? Участвуешь?
— У нее уже свой есть! — весело отрапортовала Регина. — Нейтрал, в Чистилище работает!
— Не, он нам не нужен, — отказался Пикаторикс. — Хотя, знаешь…
Взгляд инкуба стал каким-то задумчивым. Оценивающим, что ли.
— Я полагаю, нам уже пора, — поспешно сказал Данилюк. — В канцелярии заждались, должно быть.
Как только они вышли за порог, из квартиры донесся взрыв хохота.
Глава 32
Адская канцелярия размещалась в Восьмом Круге, на самой границе с Девятым. Непостижимой высоты черная башня формой слегка напоминала Останкинскую. Такая же остроконечная игла с утолщением сверху.
Чтобы получить нужные бумаги, пришлось долго подниматься по лестнице, а потом еще дольше сидеть в очереди. В конце концов Данилюк со Стефанией попали пред очи архивариуса — скрюченного черта с длинной седой бородой. Тот ни о чем не спросил их, ничего не сказал — просто молча протянул желтую папку, перевязанную… кажется, чьими-то кишками.
Стефания довольно потерла ладони. Она сказала, что им очень повезло попасть именно к этому архивариусу. Он настолько стар даже по меркам демонов, что ему давно все обрыдло. Говорят, за последние полторы тысячи лет он вообще не проронил ни слова. Просто сидит в своем логове и перебирает бумажки.
Нет, остальные работники канцелярии тоже в конце концов выдали бы нужные документы. Но промурыжили бы при этом ужас сколько.
В этом Данилюк убедился, когда они отправились забирать своего пассажира. Его выдавали смертельно долго, с огромным скрипом. Кабинет за кабинетом, подпись за подписью, все новые очереди, все новые витки бюрократии. Чувствовалось, что принимает-то грешников Ад легко и с удовольствием, а вот отдает крайне неохотно, только что не сквозь зубы.
И все равно количество писанины зашкаливало сверх всяких норм. После того, как они получили печать какого-то очередного помощника заместителя младшего секретаря, Данилюк устало спросил:
— Это все в самом деле нужно?
— Не-а, вообще не нужно, — ответила Стефания. — Все эти бумаги никто никогда потом не читает… я слышала, что ими вообще печи топят.
— Тогда зачем?
— А нас просто слишком много. В Аду настоящее перенаселение. Но каждый черт должен быть при деле. А где каждому найти полезное дело? Вот и высасываем работу из пальца, чтоб хоть чем-то всех занять.
Все когда-то заканчивается — закончились и эти круги бюрократии. Данилюк со Стефанией успешно их прошли и получили на руки крайне нервного, страшного раздраженного дядьку. Выглядел он так, словно не спал несколько лет — впрочем, здесь это вполне могло оказаться правдой.
— Шесть лет!.. — простонал он, когда узнал, что его переводят. — Я шесть лет провел в Аду! Шесть лет меня держали в запертой машине, травили выхлопными газами и кидали в лобовуху камни!
— Это за что его так? — спросил Данилюк.
— Пробки всю жизнь по обочине объезжал, — равнодушно ответила Стефания.
— Шесть лет!.. Шесть…
— Да не визжи ты! — прикрикнула чертовка. — Тут некоторым каждый день ананасы в жопу заталкивают! А всего шесть лет в запертой машине — это вообще по-божески. Теперь вот в Чистилище поедешь.
— А почему не в Рай?!
— Ну ты наглый. Рай ему подавай, джакузи со шлюхами. Ты его заслужил, Рай-то?
— А что, нет?! — возмущенно подался вперед дядька. — Я свой срок отсидел! Теперь мне положено!
— Положено ему, — осклабилась чертовка. — Размечтался. Ты отбыл срок только за грехи действия. А теперь будешь отбывать за грехи помыслов.
— Это как?
— Дело в том, что вы, будучи крещеным, в посмертии подчиняетесь христианскому канону, — объяснил Данилюк. — А по нему существует два вида греха. Грех действия — это когда вы причиняете кому-то вред. Человеку или хотя бы животному, прямой или хотя бы косвенный. Есть тяжкие грехи, есть легкие, но если вы кого-то хотя бы обругаете — это грех действия, и за него начисляется срок в Аду. А грех помысла — это когда вы грешите только в своих мыслях, не причиняя вреда другим. Те самые широко известные жадность, зависть, гордыня… и остальной список. За них срока в Аду не начисляется, однако в Рай с таким эмоциональным грузом тоже не пускают. Именно для этого и существует Чистилище.
