– Пусть клиент немного отдохнет от вытяжки, – приказал ментат, – зафиксируй его на кандалы на стуле.
Лязгнули ключи, щелкнули наручники, руки на пару секунд оказались свободными.
– Не дергайся, руки по швам, – приказал охранник.
Погорелов выполнил все, как сказали. Получил уступку, и то хорошо. Через секунду новая пара браслетов сомкнулась на запястьях, но спина хоть немного отдохнет. Хранитель ключей протопал к выходу, скрипнула дверь, лязгнул засов, и они снова остались вдвоем.
– Ну, сначала так сначала, – немного подумав, произнес Ампер.
Его собеседник хранил молчание, ожидая рассказа.
– В общем, чистили мы один домик от немчуры из натовского легиона…
К концу рассказа Погорелов охрип, он говорил часа два, ментат изредка задавал уточняющие вопросы, его работа была слушать.
– Фантастически правдивый рассказ, – наконец заявил он, оборвав Ампера на фразе «и вот тут меня ваши вертухаи повязали». – Все ты правдиво рассказал, кроме одного: как так вышло с Маяком? Опытнейший рейдер попал под тварь?
Погорелов мысленно чертыхнулся, Рина, похоже, была абсолютно откровенна и выложила всю историю.
– Ну, если вы знаете, то зачем повторно говорить? Вернее, сипеть?
– Ответь уж, будь добр, это мой последний вопрос, – настоял дознаватель.
– Не в себе он был. Когда я остановился рядом с ним, он шел по дороге, не обращая ни на кого внимания, и что-то бормотал, но я не расслышал. Я окликнул его пару раз, и тут он рванул к поселку. Я погнал машину дальше, но моя спутница сказала, что он бормотал что-то про сектор шестнадцать. Мне стало интересно, и я развернул машину. Когда мы подъехали к домам, все уже было кончено. Он для этой твари – легкая добыча, она его в секунду порвала. Нашли у него револьвер «РШ-12», и все.
– Темнишь, – надавил ментат. – Выкладывай, это может быть очень важно.
– Черт с тобой. Взяли с него карту. Очень мелкая, не слишком подробная, она где-то у меня в вещах, но зуб даю, вы ее уже видели.
– Вот теперь верю. Значит, говоришь, сектор шестнадцать?
– Не я, это он бубнил, – возразил Ампер.
– Да без разницы. Знать бы, что это значит, – слегка забывшись, ляпнул ментат. – Ладно, пусть у начальства голова болит. Сейчас тебя переведут в другую камеру, где ты сможешь немного отдохнуть, а командиры пока что будут думу думать. Охрана!
– Пока не увели, один вопрос, – попросил Погорелов.
– Давай, – разрешил собеседник.
– Как про Маяка узнали?
– Есть у нас один мужик с не очень полезным даром – апперцепция, чтение по предмету. Повертел он в руках карту и револьвер и сказал, что раньше они принадлежали человеку по имени Маяк.
– Понятно, – подвел итог Ампер.
– Думал, тебя Рина сдала? – усмехнулся ментат. – Нет, она сказала про сумасшедшего рейдера, и больше ничего. – Затем дознаватель обратился к амбалу, который стоял за спиной задержанного: – Сними браслеты и отведи во вторую, пусть отдохнет, теперь командиры будут думать.
– Не дергайся, – пробасил охранник, отпирая кандалы. – Вставай.
Погорелов подчинился.
– Да сними ты с него эти тряпки! – глядя, как неловко шарит Ампер руками в воздухе, приказал дознаватель.
– Не дури, – снова прогудел гигант и сдернул мешок, а следом и повязку.
– Не буду, – впервые за четыре часа нормально вздохнув, ответил Погорелов, после чего осмотрелся.
Маленькая бетонная камера, два стула, стол, на стуле сидит высокий суховатый мужик, напоминающий жердь, наверное, не меньше метра девяноста, голова по форме яйцо, волосы тонкие, забраны в хвост. Обернувшись, Погорелов уставился на охранника.
– Мать твою, мертвяк, – опешив, произнес он.
Ментат расхохотался, а охранник состроил злющую рожу, отчего стал еще страшнее.
– Я кваз, и если не хочешь отведать вот это, – он выставил перед носом «задержанного» кулак размером с килограммовую банку тушенки, – то лучше не называй меня так, мое имя Амбал.
Надо сказать, Ампер впервые видел кваза. Клык просветил новичка, что в Улье так называют людей, которым не повезло с жемчугом, каждый прием жемчужины мог обернуться жесткими изменениями, превращавшими неудачника в подобие мертвяка. Быть квазом в Улье – крайне небезопасно. Скольких их постреляли, не разобравшись, да и как тут разберешься, когда на тебя мертвяк здоровенный прет? Амбал не зря носил такое имя, в качке-переростке явно больше двух метров, плечи шириной такие, что в камеру он входил боком и пригнувшись, руки толщиной с ногу взрослого и довольно упитанного мужчины, а ряха та еще.
– Извини, я впервые вижу кваза, – вполне искренне попросил прощения Погорелов.
– Да ничего, дело-то житейское, – попытавшись изобразить малыша из мультика про Карлсона, пробасил Амбал, вышло очень смешно, и на этот раз заржали все трое. – Ладно, топай вперед, и не дури, – напомнил охранник и указал на дверь.
«Задержанного» провели по длинному коридору. Стены выложены плохим кафелем в казенных голубоватых тонах, наверху старомодные полуовальные вытянутые плафоны из мутного стекла, коридор высотой метра два с половиной и шириной четыре. У Погорелова была только одна идея по поводу этого объекта – старое бомбоубежище.
– Тормози, – приказал Амбал, когда они поравнялись со стальной массивной дверью.
Бывший прапорщик порядок знал, завел руки за спину и встал лицом к стене.
– Ученый, – оглашая пустой коридор басом, прогудел кваз. – Сидел?
– Нет, но порядок знаю, чего тебя нервировать? А то стукнешь для профилактики кулаком по макушке, у меня позвоночник в трусы осыпется.
– Ученый, – признал Амбал и, распахнув дверь, скомандовал: – Заходи.
Погорелов вошел внутрь, дверь за спиной лязгнула, закрываясь.
– Ампер! – заорала Рина, бросаясь ему на шею.
Ее громкий вопль, огласивший маленькую (два на три) камеру, на секунду оглушил парня. Блондинка, повиснув на нем, принялась целовать его лицо, похоже, ей было абсолютно все равно, куда попадают ее губы. Она была жутко рада видеть близкого человека, который прошел с ней несколько сотен километров Улья.
Ампер бросил взгляд на пол. Два спальника с подшитым неопреновым низом. Если его надуть, он превращался в матрас, который позволял не замечать холодную землю и шишки. Этакая модификация – два в одном для ночевки в лесу.
Наконец объятия Рины разжались, и девушка чуть отступила.
– Хреново выглядишь, – заметила она.
– Сидел неудобно, – отмахнулся Погорелов. – А сейчас хочу полежать. Кстати, тут кормят?
Блондинка пожала плечами.
– Без понятия. Четыре часа допрашивали, мешок только тут стянули, не били, не резали, и на том спасибо. А то могли ведь из принципа на запчасти раскидать без анестезии. Так что, когда обо мне забыли, я только спасибо сказала. Даже не знаю, сколько времени прошло.
