Воодушевленный Стефан Баторий вскочил на коня и с криком «На приступ!» помчался к городу. Франсуа и другие военачальники тут же скомандовали наступление и кинулись за ним. Несколько хоругвей выстроились в ряды и с размаху прошибали копьями горящую стену. Сквозь огонь и дым, под градом пушечных ядер ворвались воины Батория в проломы, где их встретили отчаянно обороняющиеся защитники крепости. И те и другие рубились, задыхаясь от дыма, оглушенные грохотом пожара, свистом пуль и криками раненых. Отбросив копье, Франсуа схватил саблю и махал ею направо и налево, стараясь в этом людском месиве не попадать по своим. В какой-то момент справа мелькнуло лицо Зборовского, но сейчас Романьяку было не до него. Дышать было трудно, глаза слезились, по лицу и спине тек пот, но он, как и тысячи других воинов, упрямо продолжал рубить неприятеля.
Шесть раз отбрасывали защитники города поляков, и шесть раз те снова шли на приступ. Измученные, едва стоящие на ногах от усталости, осажденные в отчаянии ожидали подкрепления, но авангард царской армии, засев в соседнем городе Сокол, не спешил им на помощь.
30 августа 1579 года Полоцк сдался. Позже Франсуа узнал, что архиепископ Полоцкий Киприан с большинством защитников предполагали в случае поражения взорвать себя вместе с крепостью, страшась гнева Иоанна, известного своей жестокостью. Но один из отрядов стрельцов воспрепятствовал этому и после шестого штурма, когда стало понятно, что ждать помощи неоткуда, а сил обороняться больше нет, послал к Баторию переговорщиков с требованием почетной сдачи. Король, восхищенный мужеством осажденных, тотчас согласился и предложил желающим примкнуть к его войску. Большинство московитов отказались, и Стефан еще долго держал их в плену, чтобы не отдавать Иоанну: он прекрасно понимал, что всех их ждет зверская казнь.
После взятия города Баторий подошел к Франсуа и дружески его обнял.
– Спасибо, барон, – искренне сказал он, – ваша помощь просто неоценима. Теперь мы в выигрышном положении. Два месяца назад царь Иоанн прислал грамоту, где, вопреки этикету, не назвал меня братом. Дескать, он правитель Божьей волей, а я избран «по многомятежному человеческому хотению», значит, ему не ровня. Авось теперь повежливее будет.
Франсуа молча поклонился. Стефан вдруг перестал смеяться и задумчиво добавил:
– А вообще жалко их. Хороший народ. Вот только с царем-извергом не повезло московитам. Зачем они его терпят?
* * *
В течение последующих двух лет Стефан Баторий взял города Сокол, Великие Луки, Торопец и в августе 1581 года осадил Псков. Король планировал начать осаду раньше, но беспрерывные рейды небольших русских отрядов в глубь литовских земель задержали его. Он не слишком беспокоился по этому поводу: Псков не считался хорошо укрепленным городом, поэтому Баторий рассчитывал взять его до холодов.
Однако он ошибся: за последние месяцы русские обнесли Псков насыпным валом, рвом и четырьмя каменными стенами с десятками башен и тайных подземных ходов.
Король польский начал с того, что приказал пустить к осажденным стрелы, к которым крепились записки. В них он предлагал защитникам сдаться, обещая проявить к ним уважение и осыпать милостями. Вскоре в стан поляков летела ответная стрела. Нетерпеливо развернув письмо, Баторий прочел: «За все богатства мира не изменим мы своему крестному целованию. Умрем, но не предадим Пскова. Если Бог за нас, никто нас не одолеет!» Выругавшись сквозь зубы, Стефан приказал рыть траншеи и строить передвижные башни – туры.
Подготовительные работы заняли несколько недель, и в начале сентября пушки, установленные на турах, начали обстреливать Покровскую и Свиную башни. За два дня бомбардировок обе были повреждены, а в стене образовалось несколько больших проломов, через которые вполне могли проникнуть атакующие.
Баторий со своими приближенными сидел за обедом, когда ему доложили о результатах обстрела. Ян Замойский, ставший к тому времени Великим гетманом коронным, поднял свой кубок и провозгласил:
– Пью за то, чтобы ужинать в Пскове.
– Для этого немало придется еще потрудиться, – возразил король. – А впрочем, время начинать. Царь Иоанн прислал послов с предложением мира, но нет… Возьмем Псков, потом Новгород, встанем под Москвой, тогда будем и о кондициях говорить. Хочу я, господа, объединить весь славянский мир в одно великое государство и после выступить против турок.
Франсуа слушал и дивился. Какие, оказывается, планы у этого короля! А впрочем, почему бы и нет? Он великий полководец, лучший фехтовальщик Европы (злые языки болтали, что Баторий продал душу дьяволу в обмен на свое мастерство), прекрасный организатор. Да, план хорош, но исполним ли?
Баторий дал сигнал к штурму, и его войска с развевающимися знаменами устремились к проломам. Но оказалось, что русские успели соорудить позади них деревянную стену и насыпь. Завязалась битва. В грозную музыку боя слились звуки рожков, свист пуль и ядер, звон мечей, крики нападавших и оборонявшихся.
С изумлением Франсуа увидел среди воинов детей и даже женщин. Они оттаскивали раненых, подавали снаряды, со стен кидали на головы атакующих камни и лили расплавленную смолу. «Господи, что ж это за люди?! Не могу даже представить такого во Франции».
После ожесточенной схватки полякам удалось захватить Покровскую и Свиную башни и развернуть их орудия в сторону города. Король уже готов был праздновать победу, но тут раздался страшный грохот, и Свиная башня рухнула, похоронив под обломками сотни венгерских и польских воинов: то осажденные по подземному проходу добрались до башни и взорвали ее.
Защитники бросились на атакующих, но те смяли их и оттеснили в глубь города. Казалось, псковичи дрогнули. Франсуа видел, как они пятятся. Но тут в ряды поляков на полном ходу ворвался богатырского сложения витязь – воевода Иван Шуйский, увлекая солдат за собой. И вслед за ним на поле брани появились монахи, несшие чудотворный образ Богоматери Псковской и мощи святых. Никогда раньше Франсуа не видел, чтобы иконы так воодушевляли людей. Глаза защитников загорелись, лица просветлели, и дрогнувшая было рать с утроенной силой ударила по войскам Батория.
Франсуа, отчаянно махавший мечом, услышал сигнал отступления. Весь в крови и в поту, он обернулся к своей хоругви и бешено прокричал:
– Уходим!
Вслед за ним и другие командующие дали приказ об отходе. Войска короля отступили, а защитники Пскова преследовали их несколько верст.
Несколько недель стоял Баторий под Псковом. Чего только его солдаты не предпринимали, чтобы взять город: рыли траншеи и подкопы, вели постоянные обстрелы калеными ядрами, пытались штурмовать стены – все было напрасно. Потеряв несколько тысяч воинов, в конце октября он, как последнюю надежду, вызвал к себе Франсуа.
– Возможно, вы что-то сможете придумать, барон?
– Увы, сир, – развел руками тот, – кажется, мы исчерпали все возможности.
Король удрученно кивнул:
– Что ж, видимо, пришла пора высылать Иоанну наши кондиции.
