И чем дальше, тем сильнее ужас охватывал разум. На обочине я то и дело видела разные брошенные вещи, пустые блистеры от таблеток, бутылки, упаковки от продуктов, иногда и различные другие вещи. Но один вопрос с каждой минутой интересовал меня все сильнее. Обрывки из лент ограждения разных цветов. Они уходили в гущу леса, теряясь там…
— Зачем ленты? — шепотом спросила я.
— Чтобы не заблудиться. Иногда те, кто хочет покончить жизнь самоубийством, не уверены в своем решении. Чтобы вернуться обратно, они натягивают и разматывают ленты, — сообщил Хан. — Если идти вдоль такой ленты, то обязательно что-нибудь найдешь.
— Труп? — ахнула я.
— Это вполне возможно. За последний год в Дзюкае обнаружили более сотни человеческих останков. Это те, кого нашли…
Он замолчал, но мне и так все стало понятно. Лес довольно большой. Невозможно предположить, что находится в десятке метров в сторону, и если… Так, нельзя об этом думать! Иначе я сойду с ума.
— Долго нам еще идти? — только и спросила я.
Хотелось развернуться и бежать как можно дальше из этого места.
— Около часа. — Хан остановился, развернулся и посмотрел на меня. — Днем здесь довольно тихо, ну а до вечера мы не задержимся.
Я попробовала улыбнуться, но вышло криво и со слезами на глазах. Поэтому, когда Хан погладил рукой мою щеку, шмыгнула носом и сжала другую руку, которую и не думала отпускать.
— Пойдем, — мягко сказал он мне. — Мы преодолели чуть больше трети пути.
— А откуда ты знаешь, куда идти? — всхлипнув, спросила я.
Хан ничего не ответил, его взгляд стал жестче, а черты лица заострились, когда на него набежала тень.
— Знаю, — наконец выдавил он из себя, развернулся и пошел дальше. Но руку мою не выпустил, поэтому пришлось ускорить шаг, чтобы приноровиться к скорости.
Примерно через час я остановилась и поняла, что больше не могу сделать и шага. Ноги просто отказывались идти. Попросив своих спутников дать возможность немного перевести дух, я устало опустилась на камень.
Тошиюки пристроился рядом, протянул мне бутылку воды и пакет с орехами. От еды отказалась, понимая, что не смогу съесть ни кусочка, а вот вода оказалась кстати. Пока не выпила полбутылки, предположить не могла, что меня настолько мучила жажда. Свой запас провизии в рюкзаке решила не трогать. Да и лень было его снимать. Вытянув ноги, я прислонилась к стволу дерева и вновь окинула взглядом лес. Если бы не спутники, то я не осталась бы здесь ни минуты. Что там, я вообще не зашла бы сюда!
— Простите.
Повернув голову, я увидела служащего, с которым мы так мило разговаривали на входе в лес. Поклонившись в ответ, я улыбнулась и отвела взгляд, стараясь не выдать свое знание японского. Мужчина просил Хана помочь ему. Говорил, что нашел палатку неподалеку, но мужчина, что находится там, сломал ногу и не может самостоятельно добраться до выхода. Смотритель как раз шел за помощью, когда наткнулся на нашу компанию. Объяснил свою просьбу опасением, что того человека нельзя оставлять надолго одного, чтобы он не повторил попытку покончить с жизнью… Он говорил лаконично, спокойно, но не оставалось сомнений, что дело не терпит отлагательств.
Когда Хан посмотрел на меня и кратко передал разговор, я сама предложила ему пойти со смотрителем и помочь бедняге. Я понимала, почему он попросил о подобном Хана. Выглядел он намного крепче Тошиюки, поэтому, если бы мне требовалась физическая помощь, я бы тоже выбрала его. Это казалось правильным. Понимала и желание Хана откликнуться на просьбу, несмотря на запланированное дело. К тому же времени у нас было достаточно. Я предполагала, что сейчас около полудня, Хан говорил, что идти нам около часа, а значит, мы в любом случае успеем вернуться дотемна. Это было единственным желанием, и обещание было тут же дано.
— Мы будем здесь, — улыбнулась я. — Возвращайся скорее.
— Тошиюки, головой за нее отвечаешь, — обронил Хан по-японски.
— Больше я не совершу ошибки, — ответил он.
— Постарайтесь вести себя тихо…
— Все будет хорошо.
Хан еще пару минут с сомнением переводил взгляд с меня на Тошиюки, но все же развернулся и направился в ту сторону, куда рукой показывал смотритель. Я задумчиво смотрела, как расстояние между нами увеличивается. Мне было спокойно. Не знаю почему, но я была уверена: Хан вернется. Единственный раз, когда я нахмурилась, — тот миг, когда служащий повернулся, и я не смогла рассмотреть его лица. Оно казалось белесым пятном. Я подалась вперед, моргнула, и сразу все вернулось на свои места. А еще через несколько секунд фигуры стали почти неразличимы из-за листвы, а спустя мгновение и вовсе пропали.
Я допила воду, отдала пустую тару Тоши и решила, что более подходящего случая может и не представиться. Но зайти решила издалека…
— Тошик, у тебя все хорошо? — обеспокоенно уточнила я. — Ты сам на себя не похож. Молчаливый, задумчивый. Если я как-то виновата в этом, прошу, скажи.
— Что ты! — всплеснул он руками. — Дело вовсе не в тебе!
— Что случилось? — мягко спросила я. — Могу помочь?
— Не думаю… — Тошиюки вдохнул, сорвал листик. — Давай не будем о грустном. Мне показалось, вы с Ханом подружились? — преувеличенно весело уточнил он.
На этот раз я сорвала травинку и покрутила ее между пальцев. Но, припомнив здешние обычаи, посмотрела на Тоши и улыбнулась.
— У нас все хорошо.
— Я так рад, — выдохнул он с облегчением. — Не могу передать, как переживал за вас.
Тошик еще что-то говорил, но для меня стало удивлением видеть его воодушевление и слушать комплимента Хану. Обычно, когда такое происходит, это может означать только одно: жди подставы. Но его не перебивала, а Тошиюки, видя мою молчаливую поддержку, окончательно расслабился и разоткровенничался. Я узнала, что они знакомы уже много лет, Хан для него как старший брат и вообще замечательный. Тоши тараторил, просил не обращать внимания, что порой его друг ведет себя грубовато. Уверял, что на самом деле он очень хороший, а все проявления мрачности и вредности его характера связаны исключительно с воспитанием, но он постоянно над собой работает, чтобы измениться… В последнее верилось с трудом, хотя я не могла отрицать, что Хан действительно стал мягче по отношению ко мне. Некстати вспомнилось, как мы целовались… По телу прошла дрожь, и, чтобы избавиться от наваждения, я прикусила губу. Переведя взгляд на собственные руки, обнаружила, что, пока Тошиюки вещал мне о Хане, пальцы машинально сплели венок из листьев. Задумчиво покрутив его в руках, я посмотрела на Тоши, который окончательно повеселел и стал походить на того парня, каким я запомнила его при знакомстве.
Как многое может изменить хорошая шутка и приятная компания. Минут через пятнадцать я и не вспоминала, что мы находимся в Аокигахаре. Обычный лес, где двое ждут возвращения третьего.
— Знаешь, странное чувство, — поделилась я мыслями с Тоши. — Совсем недавно я сходила с ума от страха, а сейчас — полностью спокойна. Не знаю, с чем сравнить это ощущение… Это как только что вместо лица было белое пятно, вызывающее ужас, но проходит мгновение — и на тебя снова смотрят глаза живого человека. Спасибо тебе.
